История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

и деревнях. Особенно пострадали тогда районы городов Шаргород, Меджибож, Хмельник, Полонное. Наибольшие зверства совершал вождь одной шайки, Петр Демьянович. Зайдя однажды в местечко и услышав, что там уже «казаки погуляли», он воскликнул: «Какие же это казаки, если после них здесь остались еще ляхи, ксендзы и жиды! После нас ни одного из них не останется: всех переколем». Погромы длились все лето 1734 года и прекратились только с восстановлением порядка и упрочением Августа III на престоле. Шляхта с помощью русских команд усмирила гайдамаков-крестьян. Привлеченные к суду, громилы твердили, что военное начальство позволяло им грабить, а евреев убивать, ссылаясь на мнимый указ русской императрицы. Однако не надолго улеглось гайдамацкое движение. Уже в следующем году составились новые отряды разбойников под предводительством запорожских и местных казаков: Гривы, Медведя, Харька и Игната Голого. В течение трех лет они производили налеты на города Корсунь, Погребище, Паволочь, Рашков, Гранов и другие (1736 — 1738 гг.).

Проезжавший тогда через Украину иностранный путешественник (Böhl) дает следующую картину тамошней жизни: «Большая часть жителей города Белая Церковь есть поляки; есть там и много евреев, которые содержат шинки и умножают откупами государственные доходы. Мало находится деревень, где не было бы евреев, а это большое счастье для иностранцев, которые без этого не знали бы, где приютиться. В Голохвасте я квартировал у еврея. Эта страна плодородна и приятна, но малолюдна, будучи подвержена набегам татар и гайдамаков, которые причиняли в ней величайшие разорения. Гайдамаки, вступив в нее прошлой зимой в числе пяти или шести тысяч человек конных, совершили в ней всякие злодейства. Пойманных евреев мучили немилосердно, выпрашивая у них денег, и возвратились с несметной добычей, покамест поляки собрались дать им отпор. Знающие довольно этих разбойников, которых поляки называют гайдамаками, а россияне запорожскими казаками, уверяли меня, что это — скопище бродяг, состоящее из множества дурных людей разных народов, которые убегают из своих мест, чтобы спастись от руки правосудия».

В 1740-х годах гайдаматчина возобновилась. Набеги совершались большей частью в пограничной Киевской области, откуда банды после совершения погрома убегали на русскую сторону. По требованию польских властей русские пограничные власти иногда ловили этих перебежчиков, но обыкновенно разбойники ускользали от наказания. В это время гайдамацкое движение вспыхнуло в Белоруссии, близ северной польско-русской границы, где православное население, особенно в Могилевском воеводстве, издавна проявляло тягу к России. Здесь вело борьбу с иезуитами заразившееся от них фанатизмом православное духовенство, которое в ожидании поддержки от русского правительства натравливало народные массы против католиков и евреев. В 1740 г. здесь поднял бунт некто Васька Вощило, величавший себя «атаманом» или «гетманом», внуком Богдана Хмельницкого. Он набрал множество крестьян и стал с ними грабить города и местечки в районе Быхова, Кричева, Мстиславля. К его бандам примкнули и мелкие шляхтичи, бунтовавшие против магнатов, крупных землевладельцев, отдававших свои имения в аренду евреям. В течение трех лет эти банды, центром которых был город Кричев, опустошали Могилевский край. Только в 1744 году были призваны войска, которые начали усмирять разбойников. В это время Вощило выпустил воззвание, в котором старался представить все движение, как направленное только против евреев. Оно гласило: «Васько Вощило, внук Богдана Хмельницкого, атаман и великий гетман войск, посланных на истребление жидовского народа и оборону христианства. В жалобе, поданной на меня жидовскими протекторами, говорится, будто я поднимаю бунт и с мечом в руках иду против правительства. Это гнусная ложь. Мне это и в мысль никогда не приходило. Я христианин. Неверные жиды не только лишили христиан в здешнем Кричевском и других староствах средств существования, но и производят нападения, убийства, грабежи, арендуют таинства (церкви); без их воли и записки, данной к каплану, ни одно дитя не может быть окрещено; панов они чаруют и чарами приобретают их к себе уважение; христианок насилуют и чинят многое прочее, что и перечесть трудно.

Побуждаемый ревностью к святой вере христианской, я решился вместе с другими добрыми людьми истребить проклятый жидовский народ и уже, с помощью Божией, избил жидов в староствах Кричевском и Пропойском. Хотя жиды выставили против меня войска правительственные, однако справедливый Бог охранял меня во всех случаях. Уповая на милость Божию, я кончу эту священную войну против неверных». В дальнейшем Вощило уверяет, что он не грабит шляхетских имений, а забирает провиант только у евреев и что его полки готовятся идти в поход на Брест и Вильно.

О тех же событиях рассказывает по-своему одновременная запись в кагальной книге города Мстиславля. К Мстиславлю банды Вощилы подошли в начале 1744 года. Опасность была очень велика. По настоянию двух братьев-богачей, Самуила и Гедалии, арендаторов имений Мстиславского «дюка», или старосты, против бунтовщиков посылался один отряд войска за другим, пока их не отогнали от города, а затем сам дюк в сопровождении Самуила отправился в Кричев и там жестоко расправился с бунтовщиками. По случаю избавления Мстиславской общины от опасности установлен был ежегодный пост в день наступления бунтовщиков и затем торжество в вечер того дня (4 Шевата). О подвигах шаек Вощилы кагальная запись говорит: «Восстало на нас, на весь народ еврейский, отродье подлое, по слову Моисея: «отродьем подлым раздражу их». То были жители деревень в окрестностях города Кричева... Из Кричева они изгнали жителей с женами и детьми нагими и лишенными всего. В Хотимске они вошли в синагогу и сожгли свиток Торы, а также избили членов еврейской общины, которые принуждены были бежать. В других общинах и деревнях они умертвили многих людей с жестокими мучительствами и не дали даже похоронить трупы; многих же мужчин, женщин и детей они принудили отречься от израильского Бога. Еврей не мог проезжать по дорогам, ибо было опасно ездить. Везде был среди евреев плач великий и пост и вопли до неба, особенно же в нашей Мстиславской общине, близкой к Кричеву. Враги хотели погубить нас, ибо завидовали нашему благосостоянию. Но Бог услышал наши мольбы».

Вскоре последовал третий взрыв гайдаматчины на ее родине, в польской Украине. Гайдамачество уже сделалось постоянным ремеслом для многих: беглые крестьяне, казаки-хищники из Заднепровья и простые уголовные преступники чувствовали себя хорошо в этом профессиональном союзе бандитов; они предлагали свои услуги любому предпринимателю по части разбоя и грабежа. Большой разбой совершился в 1750 году. В течение почти всего года «ватаги» гайдамаков (их предводители называли себя «ватажками») держали в страхе большую часть воеводств Брацлавского и Киевского. Они разорили много городов и местечек с еврейским населением: Винницу, Летичев, Мошны, Гранов, Фастов, Умань, Радомысль; добирались до