Китайская мифология: обитатели небес, духи местности и демоны - Аглая Борисовна Старостина

Литература

Лемешко Ю. Г. Чадоподатели в религиозной культуре Китая (на материале картин няньхуа) // Общество и государство в Китае. 2016. № 1. С. 494–502.

Лю Ху. Бабушка как мифологический персонаж в провинции Шаньдун // Мир науки, культуры, образования. 2020. № 6(85). С. 450–452.

Луань Баоцюнь (сост.). Чжунго шэнь гуай да цыдянь (Большой словарь китайских духов и демонов). Пекин: Жэньминь, 2009. С. 74.

Ма Шутянь. Чжунго миньцзянь чжу шэнь (Китайские народные божества). Пекин: Туаньцзе, 1997. С. 56–59.

Часть 7. Демоны

Из бесконечного многообразия демонических существ, опасных для человека и часто злонамеренных, для этого раздела были выбраны только пять персоналий. Первые две, птицы гухо и лешие шаньсяо, находятся на границе между обычным физическим миром и сферой сверхъестественного, обладая некоторой, а иногда и вполне полноценной телесностью, но одновременно и чудесными способностями. Обе эти разновидности демонов – южного происхождения, из краев, которые ханьская цивилизация осваивала долго и постепенно. Гухо и шаньсяо вошли в круг ханьской мифологии примерно одновременно.

Третья статья, о Громовом бесе (Лэй-гуй), повествует о непутевом члене семейства духов грома. В отличие от большинства собратьев, ему было свойственно нападать на людей самочинно, не имея на то санкции небесных властей. Скорее всего, Лэй-гуй – продукт знакомства ханьцев с представлениями южан об агрессивном боге грома. Интегрировавшись в ханьскую мифологию, небесный бог чжуанов и хмонгов потерял свое могущество и превратился в злокозненного, но не самого опасного беса. Впоследствии он утратил и самую злокозненность, сохранив лишь демоническое безобразие.

Четвертая статья посвящена персонажу, первые упоминания о котором относятся к относительно позднему времени: духу удавленницы (дяосы-гуй). Это представитель другой группы демонических существ: неупокоенных душ.

В целом в китайских памятниках с незапамятных времен упоминаются неупокоенные души. Например, в «„Чуньцю“ Цзо чжуань» рассказывается о министре в государстве Чжэн по прозвищу Бо-ю, которого видели и через несколько лет после его смерти, причем он смог каким-то образом убить двоих своих врагов. Однако тонкая классификация душ умерших по способу и месту смерти возникла значительно позже: ее следы в письменных памятниках можно видеть только начиная с эпохи Мин.

В последней статье раздела говорится о духах огня (хо-цзин), существах или иногда объектах, появляющихся перед пожарами. Замечательно, что лесных или горных пожаров они не вызывают и показываются исключительно в людских поселениях. Это нечисть, которая зарождается в обжитом пространстве.

Один из демонов, которого можно было бы включить сюда, попал в другой раздел книги: это ба, дух засухи. Дело в том, что однозначно классифицировать ба сложно: этим словом, как часто бывает с терминами, использующимися для обозначения мифологических персонажей, называют разных существ: от богини, которая помогала небесным силам одолеть чудовищного Чию в глубокой древности, до относительно современного поросшего волосами мертвеца. Раздел можно было выбрать только один; это было сделано произвольно, и ба была причислена к погодным божествам.

Гухо

Гухо

Гухо – демоническая птица. Это сложный образ, вобравший особенности нескольких мифологических персонажей. Ее наименование, возможно, происходит от звукоподражания или представляет собой транскрипцию иноязычного слова.

С IV по X вв. птица гухо, которая упоминается в китайской парадоксографии, сюжетной прозе и поэзии, – это чаще всего птица-женщина, охотящаяся преимущественно на детей. В то время с птицей гухо были связаны бытовые табу, призванные обеспечить безопасность грудных младенцев и маленьких детей.

Среди популярных синонимичных наименований этого орнитоморфного демона в раннесредневековый период – «Повозка нечисти» (гуй чэ) и «Ночная путешественница» (е син ю нюй).

Первое развернутое описание гухо сохранилось во фрагменте памятника «Сюань чжун цзи» («Записки из мрака» Го Пу, IV в.): «Птица гухо ночью летает, а днем прячется. Она той же породы, что и демоны с божествами. Когда она облекается в перья, то становится летучей птицей, когда сбрасывает перья – женщиной. Еще ее зовут Младшей дочерью Небесного предка, или Ночной путешественницей, или Рыбацкой звездой, или Тайной летуньей. У нее не бывает птенцов, поэтому она охотно уносит человеческих детей и растит их как родных. В наши дни не принято оставлять одежду маленьких детей под открытым небом на ночь, потому что это создание любит метить одежду пятнышком крови, а потом забирать младенца себе. Поэтому все называют ее Птицей-нежитью (гуй няо). Таких птиц много в Цзинчжоу».

Округ Цзинчжоу располагался на территории современных провинций Хубэй и Хунань. Все эти земли некогда входили в состав государства Чу (существовало до 223 г. до н. э.), древняя религия и мифология которого отличались ярким своеобразием. Восстановить состав чуского пантеона по литературным и археологическим памятникам хотя бы с приблизительной полнотой затруднительно, но известно, что заметную роль в нем играли орнитоморфные божества. Вполне возможно, что птица гухо была известна в этом регионе уже не одно столетие к тому времени, как ее впервые описал Го Пу.

Вслед за этим «Сюань чжун цзи» излагает также сюжет предания о птице гухо, который представляет собой одну из самых ранних известных модификаций истории о лебединой деве, распространенной по всей Евразии: «Некогда один человек из Юйчжана увидел в поле нескольких женщин. Он не знал, что это птицы, и [тайком] подполз к ним. Нашел платье из перьев, забрал, спрятал и направился ближе к птицам. Птицы взяли платья, оделись и улетели. Только одна не смогла подняться в воздух. Тот человек взял ее в жены. Она родила ему трех дочерей. Потом она подучила дочь расспросить отца и узнала, что платье спрятано под кучей соломы. Взяла его, оделась и улетела. Потом она принесла такую одежду и дочерям. Они, получив платья, тоже улетели». Есть вероятность, что здесь с представлениями о гухо смешана вера в каких-то других чудесных птиц, типичных для этого региона: в этом рассказе нет практически ничего об их вредоносных свойствах.

С VIII в. появляются описания, согласно которым птица гухо угрожала и младенцам, и роженицам. В этот период пишут о том, что у гухо не бывают самцов, только самки. Когда такая птица роняет перья на одежду ребенка (необязательно младенца – называли возраст до десяти лет), он смертельно заболевает, а после смерти превращается в ее птенца. Особенно велика эта опасность в седьмой и восьмой лунные месяцы. В это время ни в коем случае нельзя оставлять детскую одежду снаружи. Иногда гухо смешивали с другим опасным для детей демоном – так называемой Гуй-му, Матерью бесов.

Согласно упомянутому выше сборнику Дуань Чэнши «Юян цза цзу», у птицы гухо были