Бахмут как есть. Рассказ зека-штурмовика ЧВК «Вагнер» - Пересидок

 «Иду к вам» — уже страхуясь попасть под дружественный огонь крикнул я.

 Наконец мы соединились с общей группой. Оказалось, что наша штурмовая группа и та, что заскакивала в здание с торца, загнали всех ВСУшников в подвал. Им предложили сдаться, но в ответ была тишина. Казалось, ситуация более чем стандартная и я чувствовал уверенность. К тому же, нас у входа/выхода в подвал стояло 8 человек, что являлось довольно-таки большим количеством с учётом того, что как правило, в Бахмуте мы действовали малыми группами по 3-5 бойцов.

 В добавок, все ребята были опытные и прошедшие множество штурмовых операций. Но то что произошло дальше стало лёгкой неожиданностью для меня. Вдруг в подвале разорвалась граната.

 Первое о чём я подумал, так это то что противник не захотел сдаваться в плен и понимая своё пораженческое положение решил подорвать себя, так как делаем это мы. В подвале стало тихо и через несколько секунд из него пошёл едкий дым. Командир группы крикнул:

 «Есть кто живой? Сдавайтесь!»

 В ответ была лишь тишина. Тогда мы бросили пару гранат внутрь подвала и стали спускаться. Мне было как-то не по себе, потому что на моём АК-74 не было фонарика, а освещения в подвале почти не было. Мне приходилось довольствоваться светом который был у моих братьев по оружию, но и это устраивало лишь от части.

 Подвал оказался больше чем я ожидал. Это было огромное внутреннее пространство Центрального железнодорожного вокзала Бахмута. Мы шли в кромешной мгле и я чувствовал некую беззащитность, так как любой выстрел из темноты отчаявшегося ВСУшника мог стать последним в моей жизни.

 Боец идущий первым в нашей группе, на всякий случай, сделал несколько коротких очередей в не проглядываемую темень и от туда тут же послышались жалостные голоса:

 «Не стреляйте — не стреляйте! Мы сдаёмся. Прошу, не стреляйте!»

 Мы зашли в комнату откуда исходили эти просьбы и ужаснулись... В полумраке сидело 16 бойцов ВСУ. Все они держали руки вверх кроме одного. Мой взгляд автоматически направился на него. Я увидел как он резко потянулся к автомату который стоял рядом с ним оперившись о стенку и я тут же хотел было нажать на курок. Я уже перенес ствол своего «калашникова» в направлении бунтаря, но меня опередил кто-то из нашей группы... Прозвучала короткая очередь и «бунтарь» упал замертво словно в нём никогда и не было жизни.

 Мы тут же начали орать отборным матом на оставшихся в живых ВСУшников, кричали что «положим» тут всех, что им конец и т.д и т.п.. А они в ответ пытались перекричать нас фразами что-то типа:

 «Не убивайте... пожалуйста, не убивайте. Мы сдаёмся!»

 Я был на взводе, потому что не знал что могут ещё выкинуть оставшиеся 15 ВСУшников, ведь нас было всего лишь 8. При этом я успел обратить внимание, что вся комната была набита оружием. Там были и автоматы, и пулемёты, в углу стояли РПГ, ящики с гранатами, пайки, вода — в общем если бы они решили отбиваться до последнего, то нам бы пришлось не просто.

 В итоге, мне надоела та вакханалия, которая творилась в подвале, и я сделал длинную очередь в потолок. Это рефлекторно прижало к полу сдававшихся нацистов. Мы приказали им всем лежать лицом вниз рядом со своими матрасами, которые они использовали в виде импровизированного спального места.

 Когда все укро-нацисты упали на пол, я буквально на физическом уровне ощутил, как у каждого пробежала мысль о приказе «пленных не брать». В ЧВК нам рассказывали как солдаты ВСУ убивают сдающихся российских бойцов, а других замучивают до смерти в плену. Мы все переглянулись и мой указательный палец уже нежно гладил курок автомата в ожидании приказа.

 Пленные ВСУшники лежали на полу лицом вниз, а мы ждали приказ о том что с ними делать? Мне не хотелось стрелять в безоружных сдавшихся людей только из-за того что ВСУ так поступают. Во мне бушевало два чувства сразу: с одной стороны я был зол и хотелось «отвести душу» выпустив весь магазин по нацистам, но с другой стороны я привык драться в честной битве, когда стреляют в тебя и ты стреляешь в ответ. Я понимал, что эта война без правил и здесь нет места для сантиментов или благородства, но расстреливать пленных, разве это не «too much»?

 К тому же, если так поступать, то чем мы тогда сами будем отличаться от фашистов? В общем, я держал ствол своего автомата в направлении лежащих на полу пленных, а в моей голове было куча разтерзающих моё сознание мыслей. Пока я их крутил в своём мозгу, командир группы «вышел» по рации на командование со словами:

 «Ж/д вокзал зачищен и полностью под нашим контролем!»

 «Уххх, бля! Рексы! Красавцы парни!» — ответили из штаба.

 Командир группы решил доложить о ситуации:

 «Эта,….У нас тут 15 мешков с цементом, что с ними делать? Уничтожить?»

 Для тех кто не понял, объясню, что вопрос в эфире прозвучал о пленных. В командовании ЧВК тут же переспросили:

 «Сколько-сколько мешков? 15???»

 «Да. Именно так» — ответил командир группы.

 «Пока ждите, — ответили из штаба и переспросили. — Как принял?»

 «Принял» — ответил командир группы.

 Начались долгие минуты ожидания... Несмотря на то что наш командор пытался уменьшить звук рации во время переговоров, пленные ВСУшники явно всё слышали и понимали, что в ближайшее несколько минут будет решаться их судьба. Они нервно заверещали:

 «Не убивайте. Мы не военные, нас насильно мобилизовали. Я повар.., а я медик.., а я связист».

 Не выдержав это слушать, я засмеялся и усмирил их голоса фразой:

 «Да можете не стараться, мы на каждой отбитой позиции слышим это. Такое ощущение что вся Украина это один сплошной кулинарно-медицинский институт, раз на передовой у ВСУ одни повара, да медики».

 Они замолчали, а я видимо для того чтобы подзавестесь и настроить себя на то что мне придётся выполнять приказ о ликвидации «мешков с цементом» продолжил:

 «Если вы тут все доктора и повара, то кто же тогда из пулемёта по нам хреначил, когда мы в здание забегали?»

 Как я и предполагал, ответа не последовало. В этот момент командир группы дал распоряжение одному бойцу сбегать к нашему раненому и узнать как у него дела. Таким образом нас в подвале осталось 7 человек, на 15 ВСУшников. Продолжал валить едкий дым из глубины подвала и наш командир спросил у пленных:

 «Что у вас там взорвалось?»

 Пленные сначала