Бахмут как есть. Рассказ зека-штурмовика ЧВК «Вагнер» - Пересидок

 «Вас не слышно. Я в метро!» — произнесла она.

 Я слышал гул поездов на заднем плане и ужё успел расстроиться из-за того что не получится поговорить нормально. Но сдаваться не в моих правилах, поэтому я громче крикнул в трубку:

 «Привет, Мам! Со мной всё хорошо. Я жив-здоров!»

 «Сыночек!!! Привет! Как ты? Ты где?» — спрашивала мать.

 В этот момент на меня пристально посмотрел сотрудник ЧВК «Вагнер» сидевший рядом, внимательно слушавший наш разговор. По его выражению лица я понял, что ничего лишнего говорить точно не стоит, поэтому произнёс:

 «Да всё нормально. Работаю!»

 «Ты там не мёрзнешь?» — с детской наивностью спросила мать.

 С учётом того что я сам по себе мерзлявый человек, то мне очень хотелось сказать правду, что я промёрз до костей в этих подвалах и окопах, но расстраивать маму не хотелось, поэтому я сказал:

 «Да всё нормально. На мне термобельё».

 «А кушаешь как, хорошо?» — спросила он.

 Врать матери два раза подряд, даже в её благо было не с руки, поэтому я ответил зековской прибауткой:

 «Ну как тебе сказать?! День лётный — день пролётный».

 Мать тут же запричитала и я пожалел что не соврал. В этот самый момент на полную громкость заговорила рация которая была закреплена на моём плече:

 «Гитарист, Басисту... наблюдаю двух противников в окнах напротив. Что делать?»

 «Басист, Гитаристу... Как что делать?! Ты сам не знаешь что ли? Вали их!!!»

 Я судорожно начал искать регулятор громкости, чтобы выключить рацию, но меня опередил сотрудник ЧВК «Вагнер», который словно пантера, одним движением сорвал её с моего плеча и выключил. Другим же движением он выхватил телефон из моих рук и положил трубку.

 «Ты чего, офонарел что ли? — сказал он мне, — Да за такое тебе могут дать +3 месяца к контракту... бесплатно».

 Я извинился и объяснил что только с «передка» приехал, не успел рацию отключить, так как меня без очереди пропустили и она из головы вылетела. Сотрудник ЧВК внимательно осмотрел меня и увидев мои стертые наколенники сказал:

 «Ладно. Проехали. Но звонить больше не дам».

 «Дай хотя бы минутку» — уговаривал я.

 Он начал постукивать телефоном о свою ладонь, явно размышляя что делать и в итоге произнёс:

 «Ну хорошо. Только из-за того что ты с самого «передка» приехал, дам тебе минуту. Советую поговорить по сути».

 Он снова соединил меня с матерью и протянул телефон. В трубке я услышал знакомый голос:

 «Что у вас там произошло? Почему разъединило?» — спросила мать.

 «Да так... рабочие моменты» — ответил я.

 Мать явно хотела что-то ещё спросить, но я поймал её на вдохе и опередил:

 «Ты зарплату мою получаешь? Я на тебя доверенность написал тут».

 «А как же. Конечно получаю. Всё четко! Мне сами звонят и говорят когда и куда приехать за деньгами. В прошлом месяце получила 170 тыс., а в этом 230 тыс. Почему так?» — поинтересовалась она.

 «Хорошо поработал в предыдущем месяце» — с улыбкой отвечал я, вспоминая то неимоверное количество штурмов которое выпало на последние 30 календарных дней.

 «Когда домой?» — резко раздался голос матери.

 В этот момент сотрудник ЧВК «Вагнер» демонстрационно постучал указательным пальцем по своим часам, как бы показывая мне тем самым, что время подходит к концу. Я заторопился и быстро ответил:

 «Пока не знаю. Тут работы ещё очень-очень много».

 «Я волнуюсь за тебя» — произнесла она.

 Я не знал как быстро успокоить мать, поэтому решил пошутить:

 «Да что за меня волноваться-то? Ты 5 миллионов получала?»

 «Какие 5 миллионов? Нет!» — ответила мать.

 «Вот как получишь, тогда у меня всё печально. А раз не получала, значит я жив и здоров. Не переживай».

 «Дурак!» — сказала мне мать и сотрудник ЧВК нас разъединил.

xxx

 ГЛАВА 21.

Пленный ВСУшник

 «Мы боимся прорыва группы «Вагнера», поэтому на Бахмутское направление брошены все силы ВСУ. Как говорит командование, если «вагнеровцев» не сдержать, то они дойдут до Днепра»

 Из допроса пленного ВСУшника

  Весь свой контракт с ЧВК я пробыл штурмовиком, поэтому прекрасно знаю специфику работы. Могу сказать, что для штурмэна очень важно быть мобильным, подвижным, ведь нам надо запрыгнуть в разбитое окно, проползти под бетонный плитой или быстро перемещаться внутри здания. Именно поэтому, я и многие ребята из моей группы, скидывали с себя тёплые вещи, даже несмотря на то, что зимой в Бахмуте (Артемовске) было довольно-таки холодно.

 Так было и в этот раз. Мы «накатили» на один дом и здание быстро перешло под наш контроль. Как полагается, ВСУ оставило нам несколько подарочков в виде «растяжек» (гранаты-ловушки), но с ними они так же оставили продукты питания, воду, часть боекомплектов и что самое главное — тёплые вещи!

 С «растяжками» мы разобрались быстро, так как уже привыкли, что при отступлении, противник старается заминировать всё что только можно. А вот тёплой одежды на всех не хватило. Поэтому зимнюю военную куртку мы положили на место «фишкаря» (караульного), чтобы тот не мёрз.

 Как полагается, в караул мы ходили по два человека и менялись каждые два часа. Глубокой ночью настало и моё время вместе с напарником идти в караул. По сути, нашей задачей было охранять самих себя, чтобы ночью никто не смог подкрасться к нашей группе, ведь мы были на самой передовой позиции. Для этого мы стерегли вход в наш подвал, а за одно просматривали тот участок улицы, что был перед глазами, как вдруг из соседнего дома выходит некое «тело».

 Мой напарник уже поднял автомат и приготовился стрелять, но я его остановил, положив руку на его «калаш». В этот самый момент человек явно нас заметил. Он был одет в военную форму, на его плече весел АК-74, а каска была перемотана зелёным скотчем, что соответствовало цвету противника.

 Военный смотрел в нашу сторону и не мог понять, свои мы для него или нет. Проблема в нашей индификации заключалась в том, что на нас обоих была украинская военная форма, которая слегка отличается расцветкой.

 Стоя в кромешной темноте, мы смотрели друг на друга молча секунды 3-4, не понимая стрелять нам друг в друга или нет? Именно тогда я понял, что данный горе-вояка скорей всего пил на кануне горячительные напитки и просто проспал все события дня. Он ещё не знал, что дом на который он смотрит уже не под контролем ВСУ,