Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

священниках будет прекращена воцарением всеобщей любви. Книга была осуждена Церковью, ее предполагаемый автор, францисканский монах Герардо да Борго, был пожизненно заключен в тюрьму, но ее распространение тайно продолжалось и оказало глубокое влияние на мистическую и еретическую мысль в Италии и Франции от святого Франциска до Данте, который поместил Иоахима в рай.

Возможно, в предвкушении грядущего Царства Божьего, в 1259 году в Перудже вспыхнула мания религиозного покаяния, охватившая всю северную Италию. Тысячи кающихся всех возрастов и сословий шли беспорядочной процессией, одетые только в набедренные повязки, плакали, молили Бога о пощаде и бичевали себя кожаными ремнями. Воры и ростовщики падали ниц и возвращали свои незаконные доходы; убийцы, заразившись покаянием, становились на колени перед родственниками своих жертв и просили заклать их; заключенные освобождались, изгнанники возвращались, вражда исцелялась. Движение распространилось через Германию в Богемию, и некоторое время казалось, что новая мистическая вера, игнорирующая Церковь, заполонит Европу. Но через некоторое время природа человека вновь заявила о себе; возникла новая вражда, возобновились грехи и убийства, и увлечение флагеллантами исчезло в тех психических глубинах, из которых оно возникло.87

Во Фландрии мистическое пламя горело не так сильно. Льежский священник Ламберт ле Бег (то есть заика) основал в 1184 году на реке Мёз дом для женщин, которые, не принимая монашеских обетов, хотели жить вместе в небольших полуобщинных группах, обеспечивая себя ткачеством шерсти и плетением кружев. Аналогичные maisons-Dieu, или дома Бога, были созданы и для мужчин. Мужчины называли себя бегардами, женщины — бегинками. Эти общины, как и вальденсы, осуждали церковь за владение собственностью, а сами практиковали добровольную бедность. Похожая секта, Братья свободного духа, появилась около 1262 года в Аугсбурге и развивалась в городах вдоль Рейна. Оба движения заявляли о мистическом вдохновении, которое освобождало их от церковного контроля и даже от государственных или моральных законов.88 Государство и церковь совместно подавляли их; они ушли в подполье, неоднократно возникали под новыми именами и способствовали возникновению и развитию анабаптистов и других радикальных сект в эпоху Реформации.

Германия стала излюбленной страной мистицизма на Западе. Хильдегарда Бингенская (1099–1179), «Сибилла Рейна», прожила все свои восемьдесят два года, кроме восьми, как монахиня-бенедиктинка, и закончила жизнь настоятельницей монастыря на сайте в Рупертсберге. Она была необычной смесью администратора и провидца, пиетиста и радикала, поэта и ученого, врача и святой. Она переписывалась с папами и королями, всегда в тоне вдохновенного авторитета и в латинской прозе мужской силы. Она опубликовала несколько книг видений (Scivias), в которых утверждала, что сотрудничает с Божеством; духовенство было удручено, услышав это, поскольку в этих откровениях содержалась острая критика богатства и коррупции Церкви. Сказала Хильдегарда, подчеркивая вечную надежду:

Божественное правосудие должно наступить… суды Божьи вот-вот свершатся; империя и папство, погрязшие в нечестии, рухнут вместе….. Но на их руинах возникнет новый народ…. Язычники, иудеи, мирские и неверующие будут обращены вместе; весна и мир воцарятся в возрожденном мире, и ангелы с уверенностью вернутся, чтобы жить среди людей».89

Столетие спустя Елизавета Тюрингская (1207-31) вызвала восхищение в Венгрии своей короткой жизнью аскетической святости. Дочь короля Андрея, она в тринадцать лет была выдана замуж за немецкого принца, в четырнадцать стала матерью, а в двадцать — вдовой. Ее деверь разорил ее и увез без гроша в кармане. Она стала странствующей пиетисткой, преданной бедным; она приютила прокаженных женщин и омывала их раны. У нее тоже были небесные видения, но она не придавала их огласке и не претендовала на сверхъестественные способности. Встретившись со вспыльчивым инквизитором Конрадом Марбургским, она была болезненно очарована его безжалостной преданностью ортодоксии; она стала его послушной рабыней; он бил ее за малейшее отклонение от его концепции святости; она смиренно подчинилась, наложила на себя дополнительные аскезы и умерла от них в двадцать четыре года.90 Ее репутация святой была настолько велика, что на ее похоронах полубезумные почитатели отрезали ей волосы, уши и соски как священные реликвии.91 Другая Елизавета поступила в бенедиктинский женский монастырь Шонау, близ Бингена, в возрасте двенадцати лет (1141) и прожила там до своей смерти в 1165 году. Телесные немощи и крайний аскетизм вызывали трансы, в которых она получала небесные откровения от различных умерших святых, почти все из которых были антиклерикальными. «Лоза Господня засохла, — говорил ей ангел-хранитель, — глава Церкви больна, и члены ее мертвы». Цари земли! Вопль о вашем беззаконии дошел даже до меня».92

Ближе к концу этого периода в Германии начался прилив мистиков. Мейстер Экхарт, родившийся около 1260 года, пришел к своей зрелой доктрине в 1326 году, к своему суду и смерти в 1327 году. Его ученики Сузо и Таулер продолжат его мистический пантеизм; и из этой традиции нецерковного благочестия проистекает один из источников Реформации.

Обычно Церковь терпеливо относилась к мистикам в своем лоне. Она не терпела серьезных доктринальных отклонений от официальной линии или анархического индивидуализма некоторых религиозных сект, но признавала претензии мистиков на прямой подход к Богу и с добрым юмором выслушивала обличения святых в своих человеческих недостатках. Многие священнослужители, даже высокопоставленные, сочувствовали критикам, признавали недостатки Церкви и желали, чтобы и они могли отбросить пагубные инструменты и задачи мировой политики и наслаждаться безопасностью и покоем монастырей, питаемых благочестием народа и защищенных силой Церкви. Возможно, именно такие терпеливые экклезиасты сохраняли христианство в условиях бредовых откровений, периодически угрожавших средневековому разуму. Когда мы читаем мистиков двенадцатого и тринадцатого веков, нас осеняет, что ортодоксальность часто была барьером на пути заразительных суеверий, и что в одном аспекте Церковь была верой, как государство было силой, организованной из хаоса в порядок, чтобы сохранить здравомыслие людей.

VII. ТРАГИЧЕСКИЙ ПАПА

Когда в 1271 году на папский престол вступил Григорий X, Церковь вновь оказалась на вершине своего могущества. Он был не только папой, но и христианином: человеком мира и дружбы, стремящимся к справедливости, а не к победе. Надеясь отвоевать Палестину объединенными усилиями, он убедил Венецию, Геную и Болонью прекратить свои войны; добился избрания Рудольфа Габсбургского императором, но с любезностью и добротой успокоил проигравших кандидатов; примирил гвельфов и гибеллинов во враждующих Флоренции и Сиене, сказав своим сторонникам-гвельфам: «Ваши враги — гибеллины, но они также люди, граждане и