Путь Инквизитора. Том 3. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

— Отряд у полковника был уже собран? — уточнил Нейман.

— Нет… — морщится раненый. — Не знаю… Чего бы ему отряд собирать заранее? Тех, кто воевать хотел, тех уже три месяца как король нанял. На большую войну. А может, и был собран, врать не буду вам, господин.

— Вряд ли у них отряд собран, мы у Тельвиса недавно появились, — замечает генерал негромко. Впрочем, мысль о том, что ситуация изменилась, уже не покидала его, и он продолжает допрос. — А что за задаток был? Много было денег?

— Один обычный кошель, — вспомнил пленный.

«Даже если то было и золото… Пусть даже сто монет. Большой отряд горцев на те деньги не нанять. Горцам нужно платить по полной вперёд и только вперёд, так у них заведено. На одном авансе они и шага не сделают, хотя деньги и возьмут. И надобно им сразу оплатить два месяца похода, не меньше. Значит, одного кошеля с золотом хватит… На триста пятьдесят пеших, это если не брать с собой ни арбалетчиков, ни кавалеристов».

— Но гонцов-то послали заранее, — произнёс Нейман.

— Так ещё за день до того, как Фаркаш вас сюда приволок на свою голову. Говорили же ему, что бежать нужно к горцам. Так нет же. То его бабы отговорили и коннетабль.

— А ты-то откуда знаешь? — спросил Нейман.

— Так среди наших разговоры пошли… Как гонец приехал с востока с вестью, что отряд в ущелье вошёл, так солдаты сразу волноваться стали, не по нашу ли душу; дескать, всё из-за того, что мы отряд маркграфини побили, а её пленили… Ну вот и стали волноваться, а коннетабль и говорил нам: не волнуйтесь, горные нам подсобят. Им уже гонцов отправляют. Вот за день до вас те и уехали.

— М-м… заранее всё готовили, — почти с уважением произнёс Волков. — Что ж… Молодцы. Всё знали.

— Так вестовой от первой заставы прискакал. Всё про вас рассказал. Сказал, сколько вас и что при вас пушки.

«Или в колдовской шар меня видели».

— Ещё, — продолжал пленный, хотя Волков его и не спрашивал, — господа думали маркграфиню вывезти из замка, спрятать её от вас в Мемминг. То место в горах укрытое. Село не малое, но тихое. Кабак даже есть. Но коннетабль сказал, что передумали. Её отправлять нужно было с охраной, а ему люди тут, в замке, были надобны все до одного. А господа к тому же грозились, что и так вас утихомирят, — раненый вздохнул тяжело. — Дурни, не знали, не углядели того, что вы и людишки ваши — калачи, видно, тёртые. Не по зубам им вышли.

— А где этот Мемминг? — уточнил генерал. Если недалеко, то, возможно, именно туда колдуны и уволокли своё серебро. Ночью-то, да с поклажей, да пешком далеко не убежишь.

— Мемминг… Так это в соседней долине, за горой, большая деревня такая; как от замка спуститесь, так на запад пойдёте, к Зольцу и к мосту, а ещё до Зольца будет поворот направо, в горы, по плохонькой дороге, вот как раз на Мемминг дорога и пойдёт. Служанки их… эти чёртовы сёстры… они оттуда родом.

— Вот только вы успели… Вы маркграфиню успели взять и в башне запереться. А когда вы пожар устроили, так они поняли, что… что маркграфиню им у вас не отбить, уж больно вы рьяны оказались. Господа стали вас бояться… А коннетабля-то вы уже убили. И тогда они порешили её убить. Испугались, что она к себе в Швацц вернётся и войско для мести соберёт. Только опять у них не вышло. Так ещё вы поранили госпожу Агнежку, — рассказывал пленный и было видно, что каждое следующее слово даётся ему тяжелее предыдущего. Тем не менее он старается и, не жалея сил, выкладывает всё; и это походило на правду.

«Так это ночью одна из ведьм на башню взобралась! Надо найти тот кинжал, он, кажется, в костре был!».

— Господин, — продолжал раненый.

— Ну, — Волков отвлёкся от своих мыслей.

— Я вам всё как есть скажу, — он подышал немного, — только… Вы уж за то меня не убивайте.

— Что же ты, сатане прислуживал, за два талера в неделю, а как встретиться с ним время подошло, так и не хочется тебе, — усмехнулся генерал.

— Господин… — мокрое от пота лицо пленного вытянулось.

— Я подумаю, — нехотя согласился генерал. Он не хотел ничего ему обещать, но и давать слово, а потом брать его обратно — тем более. — Но тебе нужно очень постараться, чтобы я оставил тебя в живых. А скажи-ка…

А тут как раз вернулся солдат из подвала и принёс ведро воды и поставил его подле барона: вот, принёс, как вы велели, и что делать теперь? А тот солдат, что кулаком подбадривал пленного, вдруг подошёл к генералу, склонился и тихо говорит:

— Чего на коне хорошем воду пробовать… Пусть вот этот попьёт, а мы посмотрим, чего с ним будет.

Волков только кивнул: так и делай. Пленный, конечно, был ему ещё надобен, но теперь, когда выяснилось, что сюда может пожаловать отряд горцев, испытывать воду на лошадях ему совсем не хотелось.

Пленному из ведра зачерпнули ковш воды, и тот, не задумываясь ни о чём и с удовольствием, выпил весь ковш. А когда раненый допил воду, генерал его спросил:

— А сколько идти до Мемминга? Ну, куда хотели вывезти принцессу.

— Так то за горой, — пленный кивает на западную стену замка, — пешком полдня всего, а верхом так и вовсе быстро доедете, — и начинает просить: — Господин, велите ещё воды дать, и полежать хоть час, что-то совсем мне нехорошо.

И вид у раненого и вправду невесёлый, его уже и потрясывать начало. И белый он, как полотно.

«Как бы не сдох он от этой воды, видно, это от кровопотери».

А вопросов у генерала ещё к нему немало. И всё-таки он соглашается. И делает своему солдату знак: дай ему воды. Тот опять жадно выпил воду, а потом солдаты повели его куда-то в угол. Вернее, не повели, а потащили. Пленный просто не мог сам идти, и конвоиры тогда просто бросили его в тень под лестницей, где он и завалился кулем на бок. То ли в сон, то ли в забытьё.

И в это время в замок с рекогносцировки возвращается в замок капитан Мильке, он тут же идёт к генералу:

— Местность осмотрел, хотя осматривать тут особо и нечего. Горы. Вокруг замка горы непролазные. Замок стоит, как в кольце. Внизу дорога, видел Брюнхвальда, тащит сюда пушки, будет к вечеру,