Достоевский - Юлия Валерьевна Гуцол

Современники Достоевского отреагировали на новое произведение очень бурно, его назвали мракобесом, реакционером и обвинили в том, что он клевещет на молодежь. П.Н. Ткачев[127], близкий к С.Г. Нечаеву человек, привлекавшийся к суду по делу нечаевцев, высказался резко: «Писатель создает целую галерею помешанных юношей… ни в одном из них не увидите ни образа, ни подобия живого человека, это какие-то манекены, и к каждому манекену нашит ярлык с означением характера бреда, которым он одержим». Писатель и критик А.Г. Ковнер тоже внес свою лепту по поводу «Бесов» Ф.М. Достоевского: «Достоевский просто издевается над своими героями и заставляет их резать и вешать друг друга без всякого на то основания». Таких рецензий было немалое количество. Что интересно, в середине 1880-х роман начали переводить на другие языки, его опубликовали во Франции, Дании, Нидерландах, Германии, Англии и т. д. И за границей к нему отнеслись тоже достаточно резко, объявив, что «Бесы» – это политический памфлет на политические и народнические движения в странах Европы. Но уже с 20-х годов XX века зарубежная критика изменила свое мнение, и роман перешел в разряд философско-нравственных сочинений. А. Жид[128] записал в своем дневнике после прочтения «Бесов»: «Необыкновенная книга, которую я считаю самым мощным, самым замечательным созданием великого романиста». Роман Достоевского стал своего рода романом-предсказанием, предупреждающим людей об опасности. Не зря одним из эпиграфов к книге Достоевский выбрал строки из стихотворения А.С. Пушкина «Бесы»:

Хоть убей, следа не видно,

Сбились мы, что делать нам?

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам.

Но несмотря на атмосферу ужаса и обреченности, невзирая на бессилие человека перед бесами, писатель верит в божественное исцеление не только человека, но и отечества и даже всего мира.

«Подросток»

Предпоследний роман Федора Михайловича, над которым он работал с мая 1874 по ноябрь 1875 года, получил название «Подросток». Его опубликовали в журнале «Отечественные записки» под подзаголовком «Записки юноши». В произведении сюжетная линия выстроена в виде исповеди молодого человека, личность которого оформляется в условиях «всеобщего разложения». К сожалению, очень часто данное литературное сочинение игнорируется читателями. И совершенно напрасно. Так, например, Н.А. Некрасов, известный поэт, прочитав первую часть «Подростка», был восхищен: «Всю ночь сидел, читал, до того завлекся, а в мои лета и с моим здоровьем не позволил бы этого себе… Такой свежести в наши лета уже не бывает и нет ни у одного писателя. У Льва Толстого в последнем романе лишь повторение того, что я и прежде у него же читал, только в прежнем лучше».

Занимательный нюанс. Герою романа Аркадию Долгорукому – 19 лет, и его уже сложно отнести к категории подростков, согласитесь. Достоевский что-то перепутал? Отнюдь. Но давайте обо всем по порядку. Молодой человек страдает от того, что он незаконнорожденный. Он воспитывался в чужих людях, в учебных заведениях его унижали, и к своим годам у него сформировалось стойкое ощущение, что он ниже других. Надо отдать должное, о нем заботились материально, платили за его обучение, и на момент написания своей исповеди он не обременен зарабатыванием на жизнь. Он ничем не увлекается, кроме своей «идеи», у него нет любимого занятия, и все, что он делает, – это ходит по родственникам и знакомым, выясняя попутно отношения с ними. А его «идея – это стать Ротшильдом, стать так же богатым, как Ротшильд. И тайна к достижению этой цели содержится в двух словах: это – “упорство и непрерывность”». Он хочет могущества и хочет обрести его через деньги: «В том-то и “идея” моя, в том-то и сила ее, что деньги – это единственный путь, который приводит на первое место даже ничтожество». Но впоследствии он начинает мечтать о другом: «Мне не нужно денег, или, лучше, мне не деньги нужны; даже и не могущество; мне нужно лишь то, что приобретается могуществом и чего никак нельзя приобрести без могущества; это уединенное и спокойное сознание силы!» Если читать произведение и вникать в меняющиеся размышления Аркадия, то быстро становится понятным, что свобода для молодого человека – это не что иное, как возможность предаваться самым необузданным желаниям.

У Аркадия в пиджаке зашит некий компрометирующий одну из героинь романа документ. Вокруг него и разворачиваются все события. Персонажи, изображенные в романе, относятся к нетрудовым людям. Так, например, отец «подростка», с которым он только-только знакомится, промотал три имения. Вот среди таких людей и ситуаций и происходит психологическое становление главного персонажа. Более того, есть нить, связывающая книги «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток» – это безотцовщина. У Раскольникова, у Мышкина, у Ставрогина нет отцов. Достоевский хотел сказать этим, что растущее поколение нуждается в опоре, в жизненных принципах, но не находит их у своих родных отцов. В «Подростке» эта тема встает во всей своей проблематике: Аркадий находится между двумя отцами, физическим, родным, законно от него отказавшимся, Андреем Петровичем Версиловым, и духовным, который, наоборот, законно его признает и становится фактическим, Макаром Ивановичем Долгоруким.

В романе много символических образов, демонстрирующих те или иные мысли, которые писатель хотел донести до читателя. Главный герой еще незрел, он только формируется и видит мир сквозь призму своего становления, Аркадий только пытается нащупать свою личность, свой путь, оттого произведение и называется «Подросток», и возраст персонажа еще более усиливает смысл, заложенный Достоевским. Аркадий переходит от влияния родного отца и «ротшильдской» идеи через странника и праведника Макара Долгорукого к новым жизненным целям. К концу романа мятущийся подросток обретает нравственную устойчивость.

Действующие лица книги, несмотря на все то, что они делают и как себя ведут, все равно ощущают внутреннюю потребность в развитии и единении с Богом, хотя и чаще всего не следуют своему сердцу в этом направлении. И опять излюбленный способ Федора Михайловича показать разные стороны каждого человека: двойственность. «Знаете, мне кажется, что я весь точно раздваиваюсь, – признается Версилов (отец Аркадия. – Прим. авт.). – Право, мысленно раздваиваюсь и ужасно этого боюсь. Точно подле вас стоит ваш двойник; вы сами умны и разумны, а тот непременно хочет сделать подле вас какую-нибудь бессмыслицу, и иногда превеселую вещь, и вдруг вы замечаете, что это вы сами хотите сделать эту веселую вещь, и Бог знает зачем, то есть как-то нехотя хотите, сопротивляясь из всех сил хотите». Здесь тоже явно прослеживается одержимость бесами, как и в предыдущем произведении. Чрезвычайная способность