Альманах «СовременникЪ» №6(26) 2021 г. (в честь 130-летия со дня рождения Михаила Булгакова) - Альманах Российский колокол

С в о б О д о ю * Д ы Ш а *

В о л ш Э б н о * АнгелЬскою *

* Ч у Д Д о * Ч и С т о Т о Й *

* * *

С …* Г и т А р о й *?!

* П о д р у г о й *?!

* С е р д е ч н о ю *?!

С А М * Б О Г * б ы?

* П р и С е л *?!

Н а? * К р о в А т ь?!

Ч т О б? с * Э т о й *?!

* Л ю б О в н и ц е й *

* В е ч н о ю *?!

О т * С ч А с т Ь я *?!

* Г * Л * А * З * А *?…

* З а К р ы в А т Ь *?!..

Ирина Ракша

Родилась 19 ноября 1938 года в Москве.

В 1959–1960 годах училась на агрофаке в Тимирязевской сельскохозяйственной академии.

В 1967 году окончила ВГИК, сценарный факультет (1961–1967). Дипломная работа – сборник киноновелл.

В 1974–1975 гг. – Высшие литературные курсы Литинститута им. М. Горького.

Известный прозаик, кинодраматург, член Союза журналистов, «Золотое перо России», кавалер государственных наград, лауреат многих литературных премий. Ее именем РАН (Российская академия наук) назвала малую планету Солнечной системы № 5083 – «Иринара».

Основные книги:

«Весь белый свет» (М., «Современник», 1977),

«Далеко ли до Чукотки» (М., «Московский рабочий», 1979),

«Весь белый свет» («Роман-газета», М., «Художественная литература», 1981),

«Скатилось колечко» (М., «Советская Россия», 1987),

«Сибирские повести» (М., «Профиздат», 1988), «Охота на волков» и др.

Пятое Евангелие

Не плачьте обо мне, но плачьте

о себе и о детях ваших. Ибо приходят дни,

в которые скажут: блаженны

неплодные и утробы неродившие…

Евангелие от Луки, 23.28.

I

Когда мы вспоминаем о Боге, то часто осеняем себя спасительным знаком, крестом. Это как молитва, выраженная в жесте. Порой мы крестимся машинально, не задумываясь. Но обязательно как бы охраняя себя от зла. Или каясь, или искупая собственные грехи. Но не всегда помним, что крест – это символ воскрешения. Бессмертие, подаренное нам Богочеловеком Иисусом Христом. И не всегда вспоминаем, какой ценой оно было даровано. Ведь крест – это еще и муки, распятие тела. И даже смерть. И только потом, потом воскрешение. Мы же в быту, в повседневных наших хлопотах просто не помним о тех невероятных страданиях, которые перенес Иисус Христос, дабы наглядно явить нам путь воскрешения и бессмертия. Некогда античный писатель Цицерон писал, что казнь распятием на кресте, среди всех других придуманных человечеством за всю историю, самая страшная.

В IV веке, когда христианство в Европе восторжествовало, став основной религией, людей распинать перестали. Позорная эта казнь, чинимая в основном над рабами и низшим римским сословием, как бы ушла в прошлое. И трудно представить, что в нашем XX цивилизованном веке ее возродили. В нацистских лагерях смерти (и в советских Соловках) заключенных распинали. И нередко. Педантичные немцы даже вели медицинские записи, фиксируя поминутное поведение казнимых на кресте. Болевые муки, одышка, остановка легких и сердца. Эти жуткие свидетельства говорят о нестерпимых страданиях казнимых. Двадцать веков назад Христос, добровольно идя на крест, конечно же, знал об этом.

Еще будучи с учениками, говорил, что скоро Он – Сын Человеческий – будет предан в руки злые, на муки. И шел Он на это сознательно. Не как слепой Агнец. Цель была столь высока, что оправдала все. Он шел к Воскресению. И воскрес, своими страданиями искупив наши бесчисленные грехи. И сорок дней еще провел на земле. Общался с учениками, пророчествовал. «И множество людей видело Его». Так Иисус наглядно показал всем возможность и их бессмертия. А оно, по словам Христа, воздастся каждому по покаянию. И еще – «по вере и делам его».

Минули века. И каждую весну в России празднуют светлую Пасху, Великое Воскресение Господне! Навсегда запомнила я «запрещенные» Пасхи моего послевоенного детства, когда было опасно иметь в доме икону, крестить детей, украшать к Рождеству елки и уж тем более молиться и ходить в храмы. Все это большевики «заклеймили», назвали «враждебными строю, буржуазными пережитками». Это было тогда чревато гибелью карьеры и даже вообще гибелью, смертью, тюрьмой. Сегодняшним молодым странно даже слышать такое. Но мы-то, мое с трудом выжившее поколение этого не забудет, поскольку уж никогда не избудет из своих душ въедливый, удушающий страх самого прежнего существования. Православие в России в советские времена выжило только благодаря старухам и женщинам-страстотерпицам, которые героически, веря в помощь Божью, тайно крестили детей и внуков, свято молились и за жалкие свои копейки зажигали в храмах перед иконами покаянные свечи за безбожников и за черное время… Помню, в конце сороковых Сталин вдруг почему-то разрешил елки. И в Новый год, забыв, что это дерево – для даров Божьих, «зажгли», устроили детям первую Елку в Кремле. (Я, как и все, завидовала этим счастливцам!) В общем, запрет на елки был наконец снят. А вот с Пасхой было куда сложнее. Мы с мамой жили тогда в Останкино, в рабочем бараке со множеством перенаселенных беднотой комнат. Перед Пасхой все в доме стирали белье, мыли окна, как могли наводили порядок и красоту. При этом, конечно, не афишируя, а просто как бы готовясь к весне. Мама загодя копила луковичную шелуху, доставала цветные чернила, пестрые тряпочки. Загодя мы с ней покупали два десятка бесценных яиц. В магазин ходили вдвоем, потому что «в одни руки» давали лишь по десятку. И вот наступали торжественные предпраздничные хлопоты. Мама поплотней задергивала шторы, на двери накидывала крючок, и в комнате на керосинке (на этот случай ее приносили из общей кухни) по-особому, с солью, отваривались яйца. Наконец (о радость, о священнодейство) мы садились за стол под уютный светящийся абажур. По клеенке, чтоб не запачкать, расстилались газеты (конечно, с портретами вождя на каждой). И мы начинали красить пасхальные