Дар - Зинаида Порох

— Как видите — доказала, товарищ подполковник, — развёл он руками.

— Невидимой? — вытянулось лицо Мережкова. — Так мы её видим!

Лейтенант Тимошин пожал плечами:

— Похоже, глаза отводит.

Щеглов с Мережковым снова воззрилось на происходящее в допросной. И с недоумением наблюдали, как эта самая Арония Викторовна, закрыв глаза, порхала комнате, будто бабочка. И ни разу ни на что не наткнулась. А капитан, пробегая мимо неё с открытыми глазами, ловил лишь воздух. Шоу, чистое шоу!

Щеглов ещё какое-то время изумлённо понаблюдал за этим, а потом, не выдержав, заржал. Мережков, фистулой вторя ему, тоже захихикал. Хотя, честно говоря, считал, что всё это выглядит жутковато. И — как ему казалось — где-то даже роняет честь офицера. Затеял, понимаешь, детские игрища в отделении! Но начальству виднее — смешно, значит, смешно.

— Я слышал об этих пластунах, — вытирая слёзы платком, наконец, проговорил полковник Щеглов. — Когда был ещё молодым — нам старики-казаки на Кавказе всякие байки про них рассказывали. Но не верил в это. Нету их, этих пластунов. А были ли — бог весть. Всякое наплести можно. А вот, поди ж ты, довелось увидеть… живую пластуниху, — хмыкнул он. — Как такое возможно? Реально ведь она ему глаза отводит. Причём — с закрытыми глазами.

А ну-ка, откройте мне дверь! Я с ней сам поговорю.

Щёлкнул замок и полковник вошёл в допросную.

Когда капитан вышел, Аронии пришлось снова рассказать полковнику свою легенду.

Мол, отец с детства научил пластунским техникам, когда она была в деревне на каникулах, а он в отпуск приезжал.

Щеглов выслушал её с недоверием.

— На каникулах? — покачал он головой. — Чудно! Ты, похоже, суперчеловек, девочка. Однако, на деле ты действительно кое-чем владеешь.

Судя по всему, полковник и сам был не лыком шит. Арония прямо-таки почувствовала некое стороннее проникновение в свой мозг. И, на всякий случай, старательно подсунула ему картинки из Прошиной жизни.

— Деревня это хорошо, — протянул он. — Да ещё с колодцем, да? Значит, он тебя в мальчишку переодевал? — вдруг спросил её Щеглов, подтвердив её подозрения.

— Ага, так удобнее тренироваться рубке лозы и шашками вертеть, — спокойно ответила девушка. — Да и с коня падать безопаснее.

И тут вдруг полковник заговорил с ней по-чеченски. Мол, как ты себя чувствуешь? Не утомили тебя сегодняшние подвиги? Не испугалась ли, что в воздух можешь взлететь?

И Арония легко ответила ему по-чеченски:

— Немного устала, товарищ полковник, если честно. Давно уже не практиковала эти техники. Но, знаете ли, навыки сами срабатывают, когда опасность рядом. Даже бояться было некогда. Главное ведь было людей спасти.

— Похвально! — покивал Щеглов. — Рассуждаешь, как опытный боец, Арония Викторовна. Удивительно, что ты в педагоги подалась, а не в юристы или спортсмены.

— Математику люблю, — уклончиво ответила девушка.

И тут Щеглов выдал фразу, которую она от него ждала:

— Не хочешь в полиции поработать, Арония Викторовна? Мне пока даже сложно сделать тебе конкретное предложение. Я пока ещё сам не знаю — инструктором по пластунской технике пригласить, сотрудником ли контртеррористического штаба или ещё кем-то. Надо будет подумать.

— Я пока тоже не могу ничего сказать вам, Семён Семёнович, — вздохнула Арония. — Устала. Да и не думала о таком.

— Но ты же понимаешь, что твои уникальные знания и техники, которые давно утеряны, надо использовать? — заметил Щеглов. — Уж не знаю, почему твой отец скрывал их от общественности.

— Я примерно предполагаю — почему, — взяла на себя смелость врать дальше Арония. — Этим техникам, Семён Семёныч, необходимо учить с детства. А вы, наверное, представляете, сколько чиновничьих препон надо было бы ему преодолеть, чтобы открыть школу для пластунов и набрать туда учеников? И не только набрать, а отобрать из сотен или тысяч детей. Ведь способны к этому — единицы!

— А взрослых ребят, то есть — новобранцев, например, можно пластунским техникам обучить? — прищурился Щеглов.

— Насколько я в этом понимаю — учить их уже поздно. Они смогут усвоить лишь крохи.

— Вот оно что? — задумался полковник. — Уж не хочешь ли ты сказать, что твои знания уйдут с тобой в могилу — извиняюсь за такой оборот речи, конечно. И всё же?

— Не хотелось бы, чтобы ушли, — вздохнула Арония. — Сама недавно об этом думала.

— Так давай что-то делать, чтобы не ушли! — рубанул рукой полковник. — Давай так: ты подумай — где хотела бы служить в полиции. А я буду думать со своей стороны.

Вот на, возьми мою визитку, — протянул он ей белый картонный прямоугольничек — просто с напечатанным номером телефона. — Твой номер я уже знаю — в деле есть. Даю тебе на раздумья три дня, Арония Викторовна. Договорились?

— Хорошо! — кивнула девушка.

Да, умел полковник Щеглов брать быка за рога.

Глава 5

Полуночный разговор

Но Аронии в эту ночь не скоро удалось уснуть. События, пережитые сегодня, наезжая друг на друга, лезли ей в голову.

Как же повезло, что она вовремя вспомнила способности, которые имела, когда была Прошей. Они сегодня выручили из беды немало людей. За них же она едва не попала в тюрьму. Но стоит ли винить за это капитана? Долг для него выше личных симпатий.

«Хотя, с чего я взяла, что он мне симпатизирует? — спросила себя Арония. И тут же, вспомнив его сияющие глаза в момент объявления о её невиновности, сама себе призналась: Без сомнения, я ему небезразлична. Да и я, честно говоря, не была равнодушна к его достоинствам. Ну и что? Он у меня даже телефон не спросил. Хотя, если что, мой номер есть в деле. Но это как-то не правильно. Ладно, мало ли что мне показалось?»

Зато, благодаря ему, она сегодня узнала, что может стать невидимой. Жизнь в последнее время, что ни день, дарит ей всё новые сюрпризы. Возможно, скоро она и сквозь стену сможет пройти. И, возможно, именно об этих врагах ей говорил батько Фома — о террористах. Хотя это, конечно же, не Назира. Скорее, та банда, что отправила её на это ужасное дело. Их ведь задержали лишь потому, что Назира была вовремя остановлена. Какой же Назира враг? Она невинная жертва обстоятельств. Попала, как кур в ощип.

Арония многое о ней знала, с читав эту информацию когда они с водителем уносили от маршрутки эту террористку поневоле.

Обычная горская женщина. Жила самой обычной и, теперь даже можно сказать — счастливой жизнью. Растила сына, занималась хозяйством, почитала законы и не лезла ни в какую политику.

Но однажды та сама непрошено к ней в