Случайный папа для близняшек - Кэти Свит

Озираюсь по сторонам. Вокруг темно, но у одной из стен вижу едва заметное свечение. Ага! Дверь!

Собачий лай приближается. Страшно.

Пересиливая боль и вселенскую слабость тащу лавку туда, где надеюсь находится выход. Постоянно прислушиваюсь.

Собаки уже слишком близко. До меня доносится уже не только их лай, но и топот мужских тяжёлых ботинок.

Сердце от ужаса ухает в пятки. Сжимаю зубы и продолжаю движение. Я не могу останавливаться ни на мгновение, сейчас важен каждый миг.

Сжимаю зубы, тащу свою ношу. Тяжело аж просто пипец. Но я все равно упорно двигаюсь вперед. Время поджимает.

Ставлю лавку под дверь, сама встаю в сторону. Крепко сжимаю одну из досок, что с нее сняла.

Звук шагов раздается все ближе. Мне страшно. Кусаю губы до крови, лишь бы не закричать.

Открывается дверь. Мужчина делает шаг вперёд и со всей дури врезается ногами в скамейку. Ловлю момент и со всей силы опускаю на него свою доску.

Глава 44

Ксюша

Сдавленные мужские стоны оказываются далеко позади. От шума в ушах практически ничего не слышу. Выскакиваю из места своего заточения, бегу по лестнице вверх. Ступенька за ступенькой, перескакиваю там, где это только возможно. Боли не чувствую, страха больше нет, ноги сами выполняют за меня всю работу.

Поднимаюсь по лестнице до самого верха. Удивительно как я до сих пор даже не запыхалась, подъем довольно крутой, а я израненная и избита.

Странно, что ведущая в дом дверь настежь открыта. Не ожидала столь легкого пути к свободе. Она манит меня своим солнечным светом. Щурюсь. Он слишком яркий. Но мне плевать! Я в шаге от того, чтобы вырваться из этого кошмара.

Вот он. Мой шанс на спасение! Прямо передо мной. Опрометью кидаюсь вперёд, не медлю, на раздумья времени нет. Все будет хорошо. Я в это свято верю. Иначе просто не может быть!

Несколько шагов отделяют меня от свободы. Всего лишь несколько небольших, но самых сложных в моей жизни шагов.

Нет бы остановиться. Подумать. Прикинуть мозгами! Ведь Игнатов не может быть настолько недальновидным или самоуверенным, чтобы нараспашку двери дома, где держит в заложниках своих пленниц, оставлять. Ублюдок слишком умен. И расчетлив.

Но мне пофиг! Страх наступает на пятки. Подгоняет меня. Пережитый ужас слишком силен, мне не совладать с ним. Если попадусь, то живой не останусь, а я не готова умирать. На тот свет мне ещё слишком рано. Девочек надо на ноги поставить, в свое удовольствие хоть немного пожить. Родителям помочь на старость лет.

Нет! Сдаваться и падать вверх лапками я не готова. Игнатова зубки покажем! Даже если окажется, что он мне не по зубам.

Зашкаливающий в крови адреналин мешает думать. Бешеный ритм сердца не даёт ни секунды спокойно вдохнуть. Оно настолько сильно бьется, что ударяется в ребра. Больно.

Да плевать! Сейчас передо мной стоит совсем другая задача. Выбраться! Самое главное оказаться как можно дальше от этого проклятого места, найти Вадима, связаться с крёстным. Обо всем ему рассказать.

У Мирона Степановича достаточно связей и влияния, чтобы засадить Игнатова далеко и надолго. Такие ублюдки, как он, не должны свободно ходить по земле. Им нужно быть в совершенно ином месте.

Последний пролет. Пара ступенек. Несколько секунд ада и все. Я вырвусь!

— Ксюша, стой! — раздается сдавленный хриплый голос снизу. Подскакиваю на месте. Прикусываю язык, чтобы не закричать. Ускоряюсь. Страх подгоняет.

Не думая ни о чем выбегаю из лестницы и попадаю прямо в центр небольшой светлой комнаты. Большего разглядеть на удается. Блин!

Глаза режет. Зажмуриваюсь. Требуется время, чтобы они привыкли. Но я не могу себе позволить ни секунды промедления. Времени нет, тяжёлая поступь шагов раздается снизу лестницы.

— Ксюша! — слышу сквозь шум в ушах. Подпрыгиваю на месте от страха. Открываю глаза. Сквозь боль и текущие слезы осматриваю место, куда я попала. Просторная гостиная, камин, диван, шифоньер и стол. Справа вход на небольшую кухню. С того места, где стою, видно кухонный гарнитур.

Нет. Туда мне нельзя. Там нет дороги наружу. Поворачиваюсь всем корпусом, продолжаю искать. Вижу ещё одну дверь. Она находится в самой дальней части дома, практически незаметна. Невзрачна. Плевать! Лишь бы выбраться отсюда! Срываюсь с места, бегу.

— Да стой же! — летит в спину. Хриплый голос слишком близок. Шум в ушах не позволяет расслышать все, что мне говорят. — Стой! Пожалеешь!

Ну нет уж! Жизнь дороже, чем что-либо ещё!

Выскакиваю на крыльцо, спускаюсь по ступенькам вниз и… застываю. По позвоночнику пробегает холодный пот.

— Рррр, — прямо на меня надвигается огромная черная псина. Справа от нее находится ещё одна.

Сердце пропускает удар. Дышать нечем. Стою и не двигаюсь. Стоит проявить хоть немного агрессии, как они накинутся в тот же миг.

Перед моими глазами стоят две машины для убийства, иначе не скажешь. Развитая мускулатура рельефом виднеется сквозь короткую жёсткую шерсть. Глаза-бусины полны злобы и долга. Эти псины выращены для того, чтобы выполнять команды своего хозяина.

Зная Игнатова, я прекрасно представляю какие именно. О, ужас! Как же мне быть?..

Острые клыки внушают ужас, низкий глухой рык заставляет застыть на месте. Малейшее движение и собак будет уже не остановить. Они ведь разорвут меня на части! Спасения нет.

Меня ждёт незавидная и суровая участь.

Взгляд внимательных темных глаз прикован ко мне. Следят за каждым моим движением, за каждым вдохом. Я в центре внимания. Твою ж мать!

Приподнимаю ногу. Хочу сделать шаг вперёд, но натыкаюсь на рык. Застываю так, как стою.

— Ксюша! — я, наконец, смогла узнать мужской голос за своей спиной. Слезы горечи наворачиваются на глаза. Вот же, блин…

Поворачивать голову не решаюсь. За мной слишком пристально следят.

— Готовься. На счет три отскакиваешь назад, — произносит Вадим.

— Я не смогу, — шепчу. Мне до одури страшно.

— Не бойся! — просит. — Доверься мне. Я поймаю тебя.

— Хорошо, — говорю. Голос дрожит. Я сама тоже.

— На счёт три отталкиваешься и прыгаешь назад, — даёт указания. — Поняла?

— Я не смогу, — продолжаю шептать.

— Ксюша, солнце, у тебя нет иного варианта, — произносит крайне печально. — Иначе они разорвут и тебя, и меня.

Молчу. Пытаюсь собраться с мыслями. Разумом понимаю, что Вадим прав, но сердцу ведь не прикажешь. Меня парализовало от животного ужаса.

— Хорошая моя, — говорит ласково