Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

неумеренное употребление хмельных напитков. Согласитесь сами, все ли равно – терпеть болезни и вообще какие бы то ни было бедствия по воле Божией или по собственному неразумному произволу?

Епископ Алексий (Ржаницын)

Итак, всмотритесь ближе в свое положение; размыслите поприлежнее о том, каково ваше настоящее и что ожидает вас в будущем. Посмотрите, какую жалкую картину представляет человек, предавшийся гибельной страсти к вину! Он произвольно унижает в себе достоинство человеческой природы, сам себя лишает телесного здоровья; теряет всякое право на уважение от других, возбуждает невольный гнев в начальниках, в самом основании потрясает семейное благосостояние: жена скорбит, дети сокрушаются, родные оставляют. Но все эти бедствия еще ничего не значат в сравнении с теми, какие ожидают его там – за пределами гроба. С каким чувством предстанет он пред престолом праведного и нелицеприятного Судии? Что скажет в оправдание своей неразумной страсти? В чем найдет он тогда утешение и отраду?.. Ах! Пока еще есть время, пока елей жизни не совсем еще угас в вашем теле, прошу и умоляю вас именем братской любви если не совсем подавить в себе эту постыдную страсть к вину (вдруг сделать этого и невозможно), по крайней мере, при помощи Божией, начать подвиг борьбы с нею, решиться мало-помалу противодействовать ей. И нет более приличного и удобного времени начать это святое дело, как ныне, в настоящие дни святой Четыредесятницы. Без сомнения, для этого нужно прежде всего очистить душу искренним покаянием, искренним сознанием своей слабости, а потом уже изъявить пред отцом духовным твердую решимость удаляться, по возможности, всяких поводов к удовлетворению одержащей вас страсти. И будьте уверены, что как скоро вы искренно выразите свою решимость удаляться зла, с тем вместе не умедлит явиться к вам на помощь и спасительная благодать Божия. Ибо милосердый и человеколюбивый Господь выну стоит при дверех сердца каждого грешника и толцет, и, аще грешник отверзает двери сердца своего, внидет к нему и вечеряет с ним. А где Господь, там утихают и умолкают все бури страстей.

Весьма много порадовали бы вы меня, если бы вняли сколько-нибудь моим искренним внушениям. По крайней мере, прошу не гневаться на меня за эти, может быть, не совсем приятные внушения, потому что они проистекли от сердца, истинно любящего вас и желающего вам всякого добра. Брат ваш иеромонах Савва.

Любезнейшая сестрица! Прошу и вас не обижаться моими откровенными и чистосердечными советами брату».

11-го же числа писал я в Иваново племяннику, единоверческому диакону Ф.С. Виноградову, в ответ на его письмо, при коем приложено было 10 рублей серебром:

«С сердечною признательностью принимаю ваше одолжение. Не отрекаюсь с такою же признательностью воспользоваться вызовом родных помочь в нужде и на будущее время. Времени впереди еще не мало, а прямых источников для доходов у меня не предвидится пока никаких.

Вот, подумаешь невольно, как переменчива наша жизнь! После прежнего если не изобилия, то, по крайней мере, довольства можно ли было ожидать такого оскудения и бедности!

Впрочем, не испытавши нужды, не в состоянии будешь ценить и изобилия. Во всех обстоятельствах жизни надобно только стараться видеть десницу премудрого Провидения, и тогда всякое лишение получит в наших глазах совсем иное значение. Оставаясь в Муроме, конечно, не испытывал бы я подобного настоящему лишения, но, лишившись самого лучшего на земле живого сокровища, что значило бы для меня обильное, но бездушное золото или серебро? Не усугубило ли бы оно более мою душевную скорбь и страдание? И не угрожало ли бы гораздо большею опасностию, нежели самая великая бедность? А теперь, при настоящем моем положении, если довелось мне потерпеть некоторый недостаток, зато он вознаграждается многими другими важнейшими выгодами сравнительно с прежнею мирскою жизнью. При этом недостаток этот кажется отнюдь не удовлетворение существенных нужд, а только второстепенных, более или менее произвольных. Тем не менее, однако же, ваше одолжение во всяком случае имеет для меня полную обязательность».

В конце Великого поста прибыл в Москву Высочайший двор по случаю открытия и освящения возобновленного Императорского Дворца, составляющего украшение Московского кремля. Освящение великолепного царского жилища последовало 3-го апреля, в день светлого Христова Воскресения, после литургии в дворцовой церкви. Обряд освящения совершал приснопамятный митрополит Московский Филарет и говорил при сем приличную речь. Государь Николай Павлович приглашал после сего владыку к своей царской трапезе, но он не мог принять сего приглашения, потому что должен был совершать в Успенском соборе позднюю литургию.

Во время Светлой седмицы некоторые из Высочайших особ посетили Троицкую Лавру и нашу академию.

1850 год

На Рождественские праздники отправился я в Переславль к доброму и гостеприимному отцу архимандриту Нифонту.

Наступил год, знаменательный в моей жизни, – год окончания высшего учебного поприща и вступления на новое поприще – поприще общественного служения.

13-го января я писал в с. Абакумово священнику М. Д. Граменицкому:

«Что скажу Вам о себе! Силы мои, в течение минувшей трети порядочно утомившиеся, теперь снова освежились и значительно ободрились. Поездка в Переславль очень благоприятно подействовала на меня. Недели полторы провел я там не только спокойно, но и весело. Каждый почти день имел случай видеться и наслаждаться приятной беседой с людьми учеными и почтенными. Неоднократно виделся с отцом ректором Евфимием; много раз был у смотрителя духовных училищ; был во многих домах духовных, светских и даже купеческих. Везде принят был с большим усердием.

Возвратившись в академию, я услышал здесь приятные новости. Отец Леонид[23], добрый бакалавр наш, переведен ректором в Вифанскую семинарию на место отца Евгения, переведенного в Москву. Отец инспектор наш возводится в сан архимандрита. Отец ректор, за которого мы так опасались, оставлен пока при академии. Прочее все по-прежнему.

Приветствуя Вас с наступающим Новым годом, желаю Вам всех благ от Господа.

Остаюсь с истинною к Вам преданностью Московской духовной академии студент иеромонах Савва».

14-го числа писал мне из Иванова племянник, единоверческий диакон Ф.С. Виноградов, и извещал о рождении у него сына Геннадия.

Племяннику писал:

«Приветствую Вас с новорожденным сыном. Рождение детей есть видимый залог благословения Божия. Но чтобы это благословение Божие выну почивало на семействе, потребно со стороны родителей ревностное попечение о добром воспитании детей. Доброе же воспитание детей не ограничивается одной заботливостью о внешнем благосостоянии их, ни даже одним умственным образованием: оно должно обнимать все силы духовные и физические. Но преимущественно при воспитании детей надобно обращать внимание на их сердце, поелику оно есть