Искушение - Ольга Дашкова

Будет новый управляющий, директор, мне без разницы — кто. Мне плевать теперь на все. Я просто умываю руки и ухожу, даже увольняться не буду. Пусть увольняют по статье, бухгалтерия делает расчет, деньги не помешают. Хорошо, что есть кое-какие накопления, на которые я смогу сделать ремонт, купить мебель, как-то протяну, найду новую работу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но главное — не раскисать, не впадать в отчаяние, не сорваться в слезы, в истерику. Я даже забыла о Максе, об этом мальчике, который меня сводил с ума все эти дни. Он часть моей жизни. Он сын Ивана.

Нет, я не ненавижу его. Он ни в чем не виноват. Он такой же заложник «любви» отца, как и я. А Иван достаточно сделал для того, чтобы собственный сын его ненавидел. То, каким тоном он говорил о нем — с ненавистью, с печалью, это не укрылось от меня.

Чайник вскипел, я выключила плиту, нашла в шкафчике банку растворимого, самого дешевого кофе, только такой я могла тогда себе позволить, заварила. Взяла телефон, и на глаза снова навернулись слезы: семьдесят три сообщения от Макса, сорок два звонка.

Разблокировала экран, прижала дрожащие пальцы к губам, читая сообщения, слезы обжигали щеки. Он писал много, говорил с надрывом, зло, ласково, снова злился. Просил перезвонить, не уходить.

Читала, слезы сами собой катились по щекам, я так люблю его, уже люблю. За то, что он вновь заставил меня жить, за то, что он особенный.

Но как только пролистала все звонки, увидела один он неизвестного номера. Долго смотрела, нутром понимая, что звонок от этого абонента опустит меня еще ниже, на дно могилы.

Время звонка 22:33 вчера вечером. Я не ответила, телефон уже сел, а я сама, забывшись в своей истерике, спала. Долго решалась — перезвонить или нет, коря себя за трусость. Отпила кофе, поморщилась, съела два оладушка, снова принялась за кофе.

Ладони вспотели, заправила волосы за уши, начала кусать губы, дыхание участилось, нажала на вызов этого номера. Долгие гудки, от которых в грудной клетке сжималось сердце.

— Алло, говорите.

Два слова. Всего два. Знакомый тембр. Гаджет падает из рук, желчь подступает к горлу, меня накрывает паника, бросаюсь к раковине, завтрак выходит наружу, всю трясет.

Это Иван. Это был мой муж.

Глава 30

Конечно, я струсила.

Я не ответила.

Сбросила звонок, телефон выпал из рук, громко ударился об стол. А меня вновь начало накрывать. Истерика приближалась, как снежный ком, катящийся с высокой вершины. Пальцы затряслись, пульс участился, начала ртом хватать воздух, как выброшенная на берег рыба.

Надо было взять себя в руки. Надо было не допустить того, что надвигалось. До боли прикусила внутреннюю сторону щеки зубами, чувствуя металлический привкус крови. Сжала пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

Я должна успокоиться. Инга, успокойся! Дыши, дыши ровно. Я должна успокоиться.

Сейчас со мной нет рядом Макса. Он не приведет тебя в чувство своим взглядом, своими руками и поцелуем. Ты должна во всем справляться сама.

Подавила всхлип, который рвался из груди. Отошла к окну, ударила кулаками по подоконнику, шумно втянула носом воздух и задержала дыхание, закрыв глаза.

Я чувствовала, как кровь пульсирует в моих венах, как шумит в голове, как сердце выламывает ребра от ударов. И я понимала — да, это страх, это неуверенность, это обида.

Это все то, что во мне копилось годами, долгими годами. Это все то, что я не сказала, что я терпела, что я боялась кому-то показать. Когда совсем начало не хватать воздуха, поняла, что начинаю успокаиваться.

Слезы все еще катились из-под закрытых век, мокрые ресницы слиплись. А телефон продолжал звонить, не знаю уже, которую минуту, я его не слышала. Испуганно вздрогнула, понимая, что это может перезванивать тот абонент с голосом Ивана, но когда открыла глаза и посмотрела на экран, увидела, что это была Марина.

Господи, вот только ее мне не хватало сейчас.

Наконец вдохнула, легкие жгло, словно я бежала на время стометровку, быстро вытерла ладонями слезы и, смахнув пальцем на экране вправо, ответила на звонок.

— Алло.

— Эй, Инга, ты куда пропала? На звонки не отвечаешь, ни на сообщения. Что с тобой? Где ты?

— Привет, Марин. А ты чего хотела? Что-то случилось?

Как-то слишком часто она стала меня терять.

— Да нет, просто поговорить хотела.

В голосе подруги слышались капризные нотки. Нет, она не поговорить со мной хотела, она хотела вновь меня в чем-то отчитать, дать свой очень, по ее мнению, такой нужный мне совет, как она всегда это делает.

Господи, после стольких лет дружбы, после стольких лет жизни я начала открывать глаза на людей, окружающих меня. На всех, что были рядом: Ивана, Марину, ее мужа Бориса, даже Макса, своего пасынка.

— Чего ты хочешь?

Сжала пальцами корпус телефона, уставилась взглядом в одну точку, на трещину в чашке с кофе со старомодными цветочками на боку.

— Что? Я не поняла…

Кажется, мой вопрос сбил Марину с толку. Но это даже хорошо, что она позвонила. Я отвлеклась от мыслей об Иване, обо всем, что со мной происходит, хоть на несколько минут.

— Ты ведь мне звонишь, значит, чего-то хочешь от меня?

— Что?

Возникла странная пауза, кажется, мой вопрос стал для подруги неожиданным. Это обычно была ее прерогатива — задавать мне вопросы, а потом трактовать ответы по-своему.

— Я все знаю, — ответила Марина уверенно.

— Что ты знаешь?

— Мне Борис все рассказал.

Что ее мудак Борис мог ей рассказать? Как он грязно домогался меня перед туалетом в ресторане, как он делал намеки и предлагал мне свои интимные услуги? Об этом он в красках поведал своей жене на годовщину свадьбы?

— Что именно рассказал?

— А ты знаешь, я поняла, но не сразу, да. Не ожидала от тебя такого. Это ведь он, да? Тот человек, с которым ты трахаешься? Это не Семен, не кто-то там еще. Это Борис, мой муж. Я просто поверить не могла. В голове не укладывалось, как моя лучшая подруга может за моей спиной так поступить.

Что? Марина пьяна? Она меня обвиняет в том, что я трахаюсь с ее мужем?

— Что ты несешь?

— Это я… что несу? Ты за моей спиной трахаешься с моим мужем…

— Марина, ты больная?

— Больная?

— Да, потому что только больная и слепая женщина не будет видеть, кто ее муж на самом деле, то, какой он мерзкий и как себя ведет за твоей спиной, — повысила