Паустовский. Растворивший время - Олег Дмитриевич Трушин

согревающих костров, что жгли на всём протяжении очереди в Колонный зал Дома союзов, стоял на леденящем ветре и Константин Паустовский, чтобы вместе со всеми в этой несметной массе проститься с тем, чьим именем жила страна несколько последних лет.

О тех траурных днях Паустовский тезисно запишет в своём дневнике:

«Смерть Ленина. К гробу с Фраером (Рувим Фраерман. – О. Т.). Дикий мороз. Гудки. Замерзали в вагоне»{127}.

Похороны Ленина состоялись на Красной площади 27 января. Наскоро сооружённый временный мавзолей вождя разом изменил её облик.

Со смертью Ленина облик меняла и страна, открывая новый этап своей истории – сложный, противоречивый и в то же время героический и в труде, и в ратном подвиге.

В апреле 1924 года Паустовский, оставив газету «На вахте», перешёл на должность вечернего редактора в Российское телеграфное агентство (РОСТА), куда его «сосватали» работавший там корреспондентом Рувим Исаевич Фраерман и его супруга Валентина Сергеевна Фраерман – секретарь в редакции провинциальной информации.

Впоследствии Валентина Сергеевна трогательно, с мельчайшими подробностями, вспоминала о первой встрече с Паустовским:

«Дежурство моё кончилось, и я собиралась домой. Вдруг дверь в редакцию отворилась, и вошёл Р. И. Фраерман, а с ним незнакомый мне человек невысокого роста и очень элегантно одетый: серое в стрелку английское пальто, синие брюки клёш (по моде того времени) и на голове фуражка с крабом. Он был близорук и щурился, рассматривая нашу крошечную, не очень уютную редакционную комнату.

<…> Эта элегантность мне не понравилась – мы считали в те годы её признаком буржуазным.

– Позвольте мне представить, – прервал мои впечатления Фраерман, – Константин Георгиевич Паустовский, превосходный журналист и молодой писатель. Я его рекомендовал редактором в вашу редакцию. С начальством вопрос уже согласован. А вас, как предместкома, я прошу поддержать кандидатуру при её обсуждении на месткоме»{128}.

РОСТА было порождением Страны Советов. Это решение было не просто мудрым, но ещё и очень нужным.

Созданное в сентябре 1918 года решением Президиума ВЦИК посредством слияния двух информационных структур – Петроградского телеграфного агентства и Бюро печати ВЦИК, РОСТА стало не просто проводником в массы тех решений, которые принимались Совнаркомом, но и широкой информационной площадкой в борьбе за сохранение власти большевиков в довольно сложный период её становления. Наглядная агитация в свете созданных в период Гражданской войны сатиры «Окон РОСТА» показала не просто зримый пример благородного «сотрудничества» кисти художника и «острого» слова литератора, но и то, что агитационная культура есть мощное оружие, которое нельзя «достать» ни пулей, ни штыком. И это ещё раз подтвердит Великая Отечественная война, когда агитационная продукция «Окон ТАСС» будет делать своё великое дело в борьбе над фашизмом.

По сути, РОСТА стало особым, весьма консолидированным конгломератом сотрудничества власти и культуры, ярчайшим примером того, как власть может завоевать искусство или, наоборот, как искусство определяет своё отношение к власти и общим ценностям. Такое возможно лишь при полном доверии!

Паустовский пришёл в РОСТА, когда «Окон» уже не было: они были закрыты 12 декабря 1920 года, передав свои функции новой самостоятельной организации – Главполитпросвету, в структуре которого появилось несколько новых редакций, включая редакцию провинциальной информации.

Валентина Фраерман далее вспоминала:

«Через несколько дней Константин Георгиевич приступил к работе. <…> Я предварительно объяснила ему, как мы классифицируем информацию, и дала тематический вопросник. Он просмотрел его внимательно и стал читать телеграммы. Быстро сделал разметку по вопроснику и попросил вызвать машинистку. Диктовать он стал сразу, не делая никаких поправок на оригинале, часто искажённом на телеграфе.

Быстрота его работы удивляла всех. И нередко другие редакторы этим пользовались: трудные, не очень срочные сообщения они подбрасывали к дежурству Паустовского. Он приходил в своё время и быстро ликвидировал завал, никогда не обижаясь ни на кого за эту лишнюю работу.

<…> Паустовский обладал каким-то необыкновенным даром быстро догадываться и восстанавливать правильный текст»{129}.

Наталья Петровна Морозова, молодая сотрудница РОСТА, к которой Паустовский в годы работы в агентстве питал определённое, причём разделённое чувство симпатии и воплотил её в образе Наташи – одной из героинь «Романтиков», вспоминала, что «Константин Георгиевич был чудесный организатор. Зимой мы каждое воскресенье ходили на лыжах по 20–30 километров. <…>

…РОСТА и ТАСС помещались тогда в Армянском переулке, но на Маросейку выходила часть дома»{130}.

Чтобы не было путаницы, к воспоминаниям Морозовой добавим, что в Армянском переулке РОСТА оказалось в 1922 году, переехав с Милютинского переулка, 11, в котором в определённое время и находились «Окна сатиры РОСТА», где и служил Владимир Маяковский.

Работа в РОСТА давала ещё возможность командировок по стране.

Так, летом 1924 года Паустовский в качестве сотрудника агентства совершит длительную поездку по Малороссии, Украине и Крыму, посетит Абхазию, Кавказ и Закавказье.

В РОСТА Паустовский проработает до 1931 года. Как и любая конторская работа, редакторство в РОСТА его неимоверно тяготило, навевая гнетущую меланхолию, чего он не скрывал от близких.

«Со временем работы в РОСТА, – напишет Паустовский в «Книге скитаний», – я начал упорно оборонятся от всего, что могло засорить тот внутренний мир, который я носил в себе и пытался передать другим»{131}. Работа в РОСТА редактором требовала иной концентрации мышления и понимания слова, в данном случае не просто лишённого художественности, а обросшего деловой канцелярщиной и вычурным контекстом своего понимания. «Отвращение к исковерканному языку накапливалось давно и перешло в ненависть к нему»{132}.

2 августа 1925 года в семье Паустовских родился сын Вадим.

Рождение сына заметно освежит отношения Константина и Екатерины, и всё же не грех будет отметить, что в глубине взаимных чувств была лишь привязанность, связующим звеном которой был ребёнок. Спустя совсем недолгое время их семейный союз разобьётся о стену непонимания, непринятия новых обстоятельств, а может быть и ревностного предательства, которое Паустовский уже будет не в силах вынести.

Появление ребёнка совпало и с писательским успехом, пусть и незначительным, но всё же, – журнал «Сибирские огни» в № 2 за 1925 год опубликовал «Лихорадку», а несколько отработанных первых глав «Мёртвой зыби» были пристроены в журнал «30 дней». А ещё появилась надежда на то, что рассказ «Этикетки для колониальных товарав» выйдет приложением к журналу «Красная новь».

Ко всему этому, участие Паустовского в литературном кружке «Конотоп», устраиваемом у Фраерманов на квартире № 52 (Фраерманы жили в том же доме 20/5 на Большой Дмитровке), куда заглядывали многие литераторы из числа знакомых Рувима Исаевича, скрашивало его вечера и наполняло их творческим