Легенды и мифы пригородов Санкт-Петербурга - Наум Александрович Синдаловский

class="p1">По свидетельству современников, «дворец в Пелле состоял из нескольких отдельно стоявших строений, или павильонов, в одном из которых жила государыня во время своих посещений Пеллы. Другие помещения предназначались ее двору. Между павильонами стоял собственно дворец, по сторонам которого шли службы, кухни, оранжереи, сараи и пр. Все эти постройки были соединены галереями, арками, колоннадами, так что при въезде составляли как бы одно здание».

При Павле I дворец в Пелле разобрали, а строительный материал использовали при возведении Михайловского замка. Случайно уцелела одна колоннада с башенкой, бывшая, по преданию, то ли конюшней, то ли птичьим двором.

Развалины старинного замка в Пелле овеяны старинными преданиями. Очевидцы рассказывали, как среди деревьев парка появляется призрак молодой женщины с ребенком на руках. По ночам на вершину башни выходит убитый горем старик. Слышатся не то стоны, не то крики.

Иногда эти развалины связывают с именем могущественного фаворита Екатерины II князя Потемкина. Будто бы призраки, с которыми встречаются случайные посетители Пеллы, – это «жертвы необузданных страстей великолепного князя Тавриды». Еще утверждают, что женщина с ребенком – это призрак несчастной княжны Таракановой, которая одно время будто бы томилась здесь в заточении.

Мга

В середине 1980-х годов в средствах массовой информации широко обсуждался проект строительства нового, третьего по счету ленинградского аэропорта. В рамках осуществления этого грандиозного замысла в городе начались подготовительные работы. На старой Сенной площади был снесен дом, на месте которого предполагалось возвести здание городского аэровокзала с включением в его центральный объем существующего наземного вестибюля станции метро «Сенная площадь». Возможно, если бы этот проект был вовремя реализован, Петербург избежал бы июньской трагедии 1999 года, когда козырек этого, как оказалось, временного павильона станции метро рухнул, погребя под своими обломками несколько человеческих жизней. Во всяком случае, петербургская молва склонна в это поверить.

Но вернемся к проекту. Отсюда, с площади перед аэровокзалом, должны были отправляться к новому аэропорту скоростные комфортабельные автобусы. Местом для его строительства была избрана Мга – поселок в 50 километрах от Петербурга по железной дороге на Волхов.

Старинное поселение на реке Мга было известно задолго до основания Петербурга. В часто цитируемых нами переписных книгах Водской пятины Великого Новгорода до 1500 года Мга упоминается в связи с «железоделательным производством», которое здесь было хорошо развито. В самом начале петербургской истории земли вдоль берегов Мги принадлежали ближайшему сподвижнику Петра I Ф.М. Апраксину, с фамилией которого местная мифология связывает название поселка Апраксин.

Вообще этимология топонима Мга не вполне понятна. Одни производят его от финно-угорского «рыхлая земля», другие – от ижорского «баба», третьи, как утверждает авторитетнейший знаток живого великорусского языка Владимир Даль, – от русского «сырой, холодный туман» или «мгла». Так или иначе, на фоне такой неопределенности среди местных жителей бытует своя, доморощенная этимология. Мга – это инициалы Марии Григорьевны Апраксиной, личности, впрочем, довольно мифической. В роду Апраксиных женщины с таким сочетанием имени и отчества, похоже, не существовало.

Поселок Мга

Путилово

В старом Петербурге среди сезонных рабочих, разгружавших многочисленные баржи с кирпичом на Калашниковской набережной, бытовала расхожая формула всеобщей причастности к повседневному быту столичного города. Поздней осенью, возвращаясь в свои деревни, мужики охотно демонстрировали холщовые рубахи, насквозь пропитанные густой кирпичной пылью. «Наша деревня Питером красна», – с нескрываемым чувством гордости любили говаривать они о себе. В довольно многочисленном ряду подобной народной фразеологии достойное место занимает и другой речевой оборот, имеющий, впрочем, в отличие от приведенного выше, совершенно конкретный географический адрес: «На путиловской плите весь Петербург стоит».

Старинное село Путилово раскинулось на левом берегу Невы вблизи Ладожского озера. Оно широко известно богатыми открытыми залежами известняка – прекрасного строительного материала, из которого еще в XV веке были выложены стены крепости Орешек. С XVIII века путиловская плита в огромных количествах используется в петербургском градостроении. Ею выкладывают тротуары, из нее изготовляют лестничные ступени, облицовывают фасады и вырубают колонны. Путиловский камень легок в обработке и прочен в эксплуатации. Путиловцы вполне обоснованно могли гордиться своим «известковым промыслом». Существует даже легенда, что официальное упразднение в 1830-х годах казенных плитных ломок связано с тем, что будто бы местные жители настолько обогащались от своего промысла, что переходили в купечество и навсегда покидали отчие земли. Это будто бы и вызвало беспокойство столичного начальства.

Кстати, никакого отношения к петербургскому инженеру и промышленнику Путилову название села не имеет. Это еще одна из местных легенд. Скорее всего, наоборот. На самом деле название знаменитого села происходит от древнего славянского собственного имени Путало, от которого, можно предположить, и ведут свою родословную петербургские Путиловы.

Храм Тихвинской иконы Божией Матери в Путилово

Всеволожск

В получасе езды от Петербурга по железной дороге расположен город Всеволожск с замечательным Румболовским парком, хранящим старинные предания о Красном замке. Замок, по одной версии, был выстроен неким шведом для того, чтобы шведские войска могли отдохнуть перед последним броском к острову Орехову и к крепости Ниеншанц, а в случае отступления – и укрыться здесь от преследований неприятеля. По другой легенде, Красный замок некогда был придорожной лютеранской киркой, где воины Делагарди молились перед походом на Орехов.

В середине XIX века управляющим имениями, принадлежавшими известному петербургскому роду Всеволожских, был некий Бернгард. С его именем связана легендарная история прокладки железной дороги от Петербурга до Всеволожска. Бернгарду принадлежали земли рядом с господским поместьем, и железнодорожная насыпь должна была пройти по части его земель. Говорят, в качестве компенсации за ущерб Бернгард потребовал, чтобы одна из железнодорожных станций была названа его именем, а улица вдоль насыпи – именем его жены Христины. Так на губернской карте, если верить фольклору, появился Христиановский проспект во Всеволожске и железнодорожная станция Бернгардовка.

Петербургскому городскому фольклору Бернгардовка известна еще и тем, что именно здесь, если верить легендам, был расстрелян поэт Николай Гумилев.

В современном городском фольклоре живет любопытная идиома «Всеволожские коты». Фраза эта определяет отвратительное похмельное состояние, когда рот обволакивает густой дух плохо переваренной вчерашней пищи, сдобренной запахом дешевого вина. «Утром просыпаюсь, а во рту будто рота котов побывала». – «Небось, всеволожских?»

Свято-Троицкий храм во Всеволожске

Почему коты – понятно. Достаточно процитировать отрывок из воспоминаний командира взвода гатчинских «синих кирасир» Владимира Трубецкого. Вот что говорит на эту тему один из его сослуживцев: «Mourn sec cordon vert (марка сухого французского шампанского с зеленым ободком на горлышке бутылки. – H. С.) Прекрасная