Дети Арога - igor parhomyuk

Алекс поморщился — он терпеть не мог имя "Шура" после того, как прочитал по моему совету "Золотого телёнка". Но ответил:

— А что ты хотел? Это его друзья. С пелёнок вместе и друг за друга порвут весь мир. Да, нельзя отказать Стиву в политической дальнозоркости. Когда Серж станет герцогом, а это так и будет, эти пацаны станут его доверенными лицами, а значит — баронами. Есть за что бороться: тысяча воинов под тобой. К тому же барон — это уже лицо политическое. Это и есть цемент их дружбы. Они будут беречь Сержа в походе как зеницу ока...

Алекс внезапно умолк и показал глазами, чтобы я обернулся. В двух шагах от нас стоял наш ветеран и, криво ухмыляясь, рассматривал нас. На вид ему было лет сорок. Лицо жёсткое, злое. Взгляд — с прищуром. Руки и ноги в шрамах. Классический римский легионер. Со мной он всегда разговаривал отрывисто и командами. Я часто ловил его колючий, оценивающий взгляд — сгожусь я на пушечное мясо или нет.

Постояв, поиграв со мной в гляделки и буркнув что-то на арогском, он повернулся и пошёл в дальний угол. Основные команды на аорогском я уже выучил, общий смысл часто понимал — не столько потому, что хорош в языках, сколько потому, что, несмотря на приказ говорить только на родном, молодые часто переходили на русский. На площадках звучала смесь двух языков.

— Иди к нему. Проверять тебя будет, — Алекс толкнул меня локтем.

Я встал и недоумённо посмотрел на Сержа, но тот только пожал плечами. В углу лежали боевые доспехи. Подняв с пола меч и махнув им пару раз, рассекая воздух, Итан (так звали ветерана) сунул его мне в руки. Сам начал облачаться. Меч оказался фламбергом — "пламенеющим". В своё время он был проклят церковью как негуманное оружие — за счёт волнообразной заточки он оставлял страшные раны. В средние века это была почти гарантированная смерть. Сотник Трон, у которого был такой же меч, как-то сказал, что единственных, кого вешали без пощады — это обладателей этих мечей. В умелых руках фламберг шинковал кожаные доспехи, мышцы и артерии. Прост, но смертелен.

Одевшись, Итан взял огромный щит и учебный меч — железную заготовку. Махнул им и рявкнул:

— Начинай.

Я растерянно огляделся. Вокруг стали собираться зеваки, даже из других десятков. Итан крикнул что-то насчёт меня и моей мамы. Прописку решили устроить? Ладно. Я злость впитал, дрожь в руках прошла, разум стал холодным. Махнув мечом, я спокойно выставил его вперёд и улыбнулся. Ну что, дядя, попрыгаем. Ты в железе и с куском арматуры. Я — в тренинге и с фламбергом. Рояль в кустах — портал, мне ничего не страшно.

Плавно пошёл по кругу, тыча мечом, проверяя защиту. Итан — как башня от танка — медленно поворачивался, укрываясь широким щитом. Втянув голову и выставив меч, оставался почти неуязвим.

Но я не зря два года в армии перловку ел. Прекрасно знал: затягивать бой — себе во вред. Прав тот, кто первый стреляет. Не можешь стрелять — бей лопаткой, не можешь — просто сбей с ног. Главное — выруби.

Резко сменив траекторию, шагнул в сторону и замахнулся, как будто собираюсь ударить по мечу. Итан поставил блок. Вот это мне и нужно. Резко отбросив руки назад, я изо всех сил врезал прямым ударом ноги точно в центр щита. Удар — будто в стену. Но цель достигнута — он пошатнулся. С ревом я опустил меч сверху. Он успел приподнять щит, но фламберг прорубил железо, сломал деревянное крепление и застрял в изнанке. Итан рухнул на колени, меч ударил по шлему, не причинив вреда, но оглушив.

Все вокруг взревели от восторга — нечасто зелёные валят ветеранов. Серж заорал, прыгнул мне на спину:

— Молодец, Серёга, я в тебе не ошибся! Ты зверюга!

Итана уже подняли. Он тряс головой, не понимая, что произошло. Я же продолжал получать тычки и поздравления. Мой рейтинг явно рос. Алекс подошёл, хлопнул по спине:

— Только ты ветеранов больше так не валяй.

Вечером, сидя в комнате Эльки и перелистывая её фотоальбом (а что ещё может сунуть тебе женщина?), я снова и снова пытался осознать — с каким сокровищем свела меня судьба

Сегодня, после моего триумфа, который, как водится, был забыт уже через пять минут, мы прошли через оранжерею в следующий зал — там проходили занятия по рукопашному бою. Зал, разумеется, не отапливался, но те, кто занимались, холода явно не чувствовали. Пространство было разбито на четыре арены и забито желающими драться, захватывать и кидать. Страсти кипели нешуточные.

Мы миновали детей лет двенадцати, которые старательно отрабатывали бросок через бедро, и направились к дальней арене — там должна была пройти наша тренировка. Однако, несмотря на назначенное время, арена всё ещё была занята. Около двух десятков женщин и девушек плотной толпой окружили четырёх участниц боя, дерущихся в полный контакт. Схватка только начиналась, народ азартно подбадривал бойцов — никто не хотел пропустить драку.

Вместо того чтобы возмущаться несоблюдением графика, мы с Алексом тоже остались наблюдать. Места в первых рядах никто уступать не собирался, но благодаря моему росту я и так отлично всё видел.

Четверо дерущихся были в защитных жилетах и боксерских шлемах. Двое, в красных шлемах, — заметно ниже и изящнее остальных. Они метались, как две ракеты, то заходя с флангов, то вдвоём врезаясь между соперницами, которым с трудом удавалось отбивать их шквальные атаки. Те были на полголовы выше и явно мощнее, но с трудом выдерживали натиск двух красных пчёл.

Серж, не сумев протиснуться ближе, каким-то чудом добыл складной стул, встал на него и, положив мне руку на плечо, пробормотал с беспокойством:

— Интересно, с чего это она так завелась?

— Кто? — не отрываясь от боя, переспросил я.

В этот момент одна из девушек в красном шлеме — блондинка с выбившимся из-под шлема белым хвостом — пробила резкий боковой в корпус и снесла соперницу с ног. Та гулко рухнула на маты под общий ах толпы.

— Кто, кто... Ты что, слепой? — проворчал