По следам дроздовцев… - Владимир Григорьевич Чичерюкин-Мейнгард

образом советского агента, служившего в 1920 г. в Крыму в рядах Дроздовской стрелковой дивизии, могли перевести в Разведотдел штаба РККА. Здесь, очевидно, имеется в виду Разведотдел Главного штаба РККА. Заочно? Или он перебежал к своим, т. е. красным, в Северной Таврии и только после этого состоялся перевод? Вопросы вызывает его работа в Турции и на Балканах. Когда его забросили? Где именно он работал в Турции? В Константинополе? В Галлиполи? Как он попал в Болгарию? В составе Дроздовского полка? Или изменив внешность с новой легендой? И в новом амплуа?

Возможно, что, покинув Болгарию, до мая 1923 г. Барковский не успел принять участие в подготовке сентябрьского вооруженного восстания болгарских коммунистов. Но в этом событии могли участвовать названные им на следствии в НКВД его коллеги.

В ходе следствия Барковский признал, что его завербовали в Софии резидент Разведупра Главштаба РККА Григорович и его помощник С. Г. Фирин. Упоминался резидент ИНО ОГПУ Ф. Я. Карин в балканских странах[68].

Все они были расстреляны в 1937–1939 гг.

Та же участь постигла и Барковского. Старший лейтенант госбезопасности, награжденный орденом Боевого Красного Знамени и двумя золотыми часами, был расстрелян 10 января 1938 г.

Интересно отметить, что в фондах 409 и 400 в РГВИА Послужной список А. И. Барковского отсутствует.

Барковский сознательно сделал свой выбор в 1917 г. Если бы он был своевременно разоблачен в рядах дроздовцев, его ждал бы тот же финал. Насколько велик был вред, который он смог причинить белым в ходе военных действий на Юге России в 1919–1920 гг., а потом на Балканах, мы вряд ли когда-нибудь сможем установить. Вывод напрашивается один. Даже такой заслуженный перед большевиками человек столь скверно закончил свои дни. А что уж говорить о тех, кто таких заслуг перед советской родиной не имел и чья лояльность вызывала хоть малейшее сомнение? Они были обречены.

В первом издании «Дроздовцев после Галлиполи» рассказывалось о трагической судьбе бывшего подпоручика-дроздовца Г. А. Венуса, репатриировавшегося в 1925 г. в СССР и написавшего воспоминания о своей службе в Дроздовской дивизии «Зяблики в латах. Семнадцать месяцев с дроздовцами». После ареста автора НКВД в середине 1930-х гг. книга на долгие десятилетия исчезла из библиотек. Доступной читателям она стала в пору горбачевской перестройки в конце 1980-х гг. В середине 1990-х она была переиздана в серии «Редкая книга».

И тем более будет интересно сравнить, как сложилась после Гражданской войны судьба другого дроздовца – Павла Васильевича Макарова, более знакомого под псевдонимом Павла Андреевича Кольцова по телесериалу «Адъютант его превосходительства». Кольцов-Макаров также служил в Дроздовской дивизии и оставил воспоминания, изданные в Советской России примерно в те же годы, что и книга Венуса.

Что же на самом деле представлял собой П. А. Кольцов, сыгранный Ю. М. Соломиным?

В конце 1920-х гг. в Советской России вышли в свет воспоминания о службе в Добровольческой армии самого П. В. Макарова. Они выдержали несколько изданий, но потом на долгие десятилетия Макаров сделался «фигурой умолчания».

Очередное издание, озаглавленное «Адъютант генерала Май-Маевского. Из воспоминаний начальника отряда красных партизан в Крыму» с 14 рисунками, 2 схемами и картой, вышло в известном в ту пору ленинградском издательстве «Прибой» в 1930 г. На странице 10 можно прочитать: «Все факты, сообщенные в книге т.(оварища) Макарова, проверены Истпартом ОК ВКП (б) Крыма и рядом партийных работников, работавших в крымском подполье».

Однако в конце 1920 – начале 1930-х гг. нашедшиеся «доброжелатели» обвинили Макарова во лжи и подтасовке фактов в своей биографии. Повторно он был арестован НКВД в 1937 г., допрашивался, но в конце концов его выпустили на волю. Отделавшись двухлетней отсидкой, он еще принял участие в Великой Отечественной войне. Он командовал отрядом советских партизан в Крыму и доставил оккупантам немало неприятностей.

Знали ли об этой книге в Русском зарубежье? Да, знали. Книгу Макарова, вышедшую в СССР в 1927 г., упоминает генерал Штейфон в своей книге «Кризис добровольчества». Портрет бывшего адъютанта, нарисованный генералом Штейфоном, как мне представляется, не лишен объективности.

«Человек малоинтеллигентный, полуграмотный, без признаков даже внешнего воспитания, Макаров являл собой тип беспринципного человека, каких в то смутное время было много в лагерях и белых и красных. Люди подобного аморального облика служили всегда там, где было им выгодно в данный момент, и только глубоко материальными соображениями определялась их верность и “идейность”»[69].

«Май, иногда не стесняясь, называл его на “ты” и, по существу, не делал разницы между своим денщиком-солдатом, и личным адъютантом-офицером».[70]

Далее генерал Штейфон прямо писал о темных делишках «адъютанта его превосходительства», бросавших тень на самого генерала Май-Маевского, или, как его для краткости называли за глаза сослуживцы – Май.

«Все добытое без труда “загонялось”, и у Макарова появились большие деньги. Меньшая часть шла на “обслуживание” привычек Мая, а большая – уходила на кутежи самого Макарова.

Не подлежит сомнению, что о многих грязных проделках своего адъютанта командующий армией и не подозревал. Обычный грех ближайшей неосведомленности многих высокопоставленных людей…

Спаивая своего начальника, Макаров и сам спивался. Спекуляции, которыми он занимался, становились достоянием широких масс.

Трудно было со стороны, особенно людям непосвященным, разобраться, где кончается Макаров и начинается Май-Маевский»[71].

Слова генерала Штейфона о том, что к белым Макаров попал случайно, соответствуют действительности. Он был офицером военного времени, и в чине прапорщика воевал на Румынском фронте. В пору развала армии вернулся в Крым, участвовал в установлении советской власти. Весной 1918 г. он выехал из Крыма в Северную Таврию для инспектирования формирующихся отрядов Красной гвардии. В Мелитополе произошла встреча с белыми.

В город дроздовцы вступили 3 апреля 1918 г.

Как писал капитан Кравченко: «В Мелитополе с помощью населения было изловлено и ликвидировано 42 большевика»[72]. 43-м вполне мог стать большевик Макаров.

Он был задержан дроздовцами и, «будучи спрошен знаменитым Туркулом», стал дроздовцем[73].

Именно так, знаменитым, называет будущего начальника Дроздовской дивизии Павел Андреевич. Или Павел Васильевич. Весной 1918 г. Туркул носил погоны штабс-капитана. Этот же чин «пожаловал» самому себе бывший прапорщик. Он четко представился Туркулу, назвал номер полка, имя командира полка полковника Шевардина и места, где сражался его полк – долина реки Серет на территории Румынии.

Макарова зачислили в 3-ю роту[74].

Далее, как писал самозваный штабс-капитан:

«Полковник Дроздовский, после соединения дроздовцев с корниловцами, в станице Мечетинской, прикомандировал меня (т. е. Макарова. – Авт.) штабным офицером в шифровально-вербовочный отдел.

Когда полковник Дроздовский выбыл из строя из-за ранения, Деникин назначил Май-Маевского врид начдива.

Дроздовцы встретили нового начальника враждебно. Май-Маевский не участвовал в “Ледяном походе”,