Суси-нуар 1.Х. Занимательное муракамиЕдение от «Слушай песню ветра» до «Хроник Заводной Птицы» - Дмитрий Викторович Коваленин

же убил Мэй? С другой стороны, фирма Готанды всегда купит ему столько свидетелей, сколько нужно… С третьей стороны, Боку до странного плохо помнил в полиции, «что он делал вчера вечером». И почему Кики сказала: «Убей меня»? Опять же, если обе шлюхи, Кики и Мэй, работали в паре – значит, их пара накладывается на пару Боку – Готанда. И если один убил одну, то другой должен бы, по идее… М-да. И всё это – «чересчур однозначно»? Извините, уважаемые господа японские критики.

Заблудившись между любовью (Юмиёси) и жалостью (Готанда), Боку ворочается на нарах КПЗ примерно в таком же неизбывном отчаянии, в каком находился в «Норвежском лесе» Ватанабэ, выбирая между Мидори и Наоко. Это, повторяю, неизбывное, идеальное отчаяние, от которого Мураками так решительно открещивался в первой же строчке «Песни ветра», похоже, всю жизнь не даёт ему спокойно спать. Каждый его роман строится на неразрешимом конфликте, для которого нет готовых рецептов. Проблема Крысы, что делать с Овцой в голове, выбор Ватанабэ между своим внутренним (Наоко) и внешним (Мидори), терзания Боку – покрывать Готанду в полиции или таки помочь найти убийцу Мэй, сомнения Читателя Снов по поводу бегства из Города, не говоря уже о сакраментальных читательских вопросах «так кто же убийца» и «погибает ли герой (героиня)», – в принципе не имеют однозначного ответа. Каждый читатель волен сам выбирать, как лучше достраивать мост «на тот берег», и смотреть, к чему это его приведёт. А ежели почудится, будто забрёл не туда – вернуться и попробовать по-другому.

* * *

Так кто же по тебе плачет, бродяга?

Та, о ком ты забыл? Как забыл Наоко, которая превратилась в библиотекаршу, которую ты снова забыл в «Городе с призрачной стеной», и с которой аж через пять лет попытался что-то исправить в «Конце Света»? Как забыл свою жену в «Охоте» – и она ушла от тебя со словами «только я всё равно люблю тебя»? Ты говоришь, что их «потерял» (или все они – одна женщина?). Но давай определимся в терминах.

Ведь на самом деле все эти «потери» – провалы в твоей же памяти.

Ты очень торопишься забывать. Заметь, как часто ты совершаешь работу по наведению порядка у себя в голове. Это случается с тобой всякий раз, как только ты забываешь, что тебя кто-нибудь ждёт. И в растерянности начинаешь бояться, что Всё Меняется. А поскольку Всё – это очень много, ты уже не понимаешь, что со всем этим делать. И так без конца. А тебе уже тридцать пять. И ты снова забыл, что она всё ещё зовет тебя и плачет по тебе. Можешь называть это банальным, сопливым или бессмысленным. Но это факт: ты действительно не помнишь, сколько людей прямо сейчас тебя ждёт.

Даю тебе шанс.

Звучит «Тема Джеймса Бонда». Рассказчик отходит в затемнённый угол сцены, садится на пол в позу Будды, раскрывает книгу «Как я съел собаку» и медитирует с закрытыми глазами восемнадцать минут.

* * *

Ох, и мотает тебя. Уже по шестому роману подряд.

А она ведь не просто плачет. Но – «обо всём, на что у тебя не хватает слёз». На что же их, по-твоему, не хватает?

Ну-ка давай по порядку.

Сначала у тебя внутри – только ты сам и Наоко, которую не выплакать. Нарушенное обещание помнить её всегда – точно твёрдый комок в груди, что никак не хочет растаять и вытечь слезами. Наоко зовет тебя, и ты решаешь снова найти эту женщину в реальном мире. «Наполовину условно» назвав её Кики («по крайней мере, именно так в одном из уголков этого тесного мира звали её когда-то»)[108]. Найти – и выплакать ей этот сгусток неизбывной тоски. Вернувшись в заснеженный Саппоро, ты приезжаешь в отель «Дельфин», но уже в дверях «своего мира» встречаешь Юмиёси-сан.

Именно к Юмиёси (Мидори) приводит тебя Кики (Наоко) с самого начала. А потом появляется в «Безот вет ной любви» и указывает тебе на человека, который уже убил её, и, возможно, собирается убить Юмиёси.

Комната Смерти в Гонолулу. Список жильцов

Посмотри сам. В конце марта ты встречаешься с Готандой на Сибуя. Он говорит, что последний раз видел Кики «с месяц назад». Значит, он убил Кики в конце февраля. Именно тогда Кики приходит к тебе во сне. Ради этого она и просила Готанду: «Убей меня». Ведь это происходило в «том» мире. А умерев от рук Готанды там, она смогла появиться здесь – призраком в твоих снах – и передать тебе Послание. А заодно своей смертью отрезать Готанде путь к убийству Юмиёси – женщины, которая должна вернуть тебя к жизни. Чтобы однажды утром ты мог проснуться, наконец-то обнимая её, в новой реальности – и обнаружить, что из твоего шкафа исчезли все эти скелеты.

Вопрос: если «Дэнс» – продолжение «Овец», то куда пропал Крыса, главный антипод всей трилогии? Или ты забыл его, своего погибшего друга, как забывал всех подряд до сих пор?

О, нет. Как раз с ним у тебя связь «по жизни». От романа к роману и после «Овец» Крыса является тебе в разных обличьях. Ведь это он – твой школьный приятель Кидзуки, который покончил с собой. И он же, в студенчестве, – Нагасава, чья женщина, не пережив его несусветности, также кончает с собой. Твоя тень, которая бросается в Омут. И теперь – твой бывший одноклассник «дружище» Готанда, которому тоже достанется на орехи. Не случайно твои разговоры с ним – пожалуй, самые динамичные и запоминающиеся в книге.

* * *

Хочешь отследить, где в романах о тебе появляются или сам Крыса, или его призраки-крысята? Подсказываю ключевые слова: детство, отрочество (adolescence), дрожь сердца, а также – единственный ребёнок[109]. Заметим: автор и герой – единственные дети в семье. А крыса – животное, символизирующее душу умершего ребёнка[110]. Все они в детстве были одиноки и мечтали о «двойнике» – и сам Хадзимэ, и Наоко, потерявшая старшую сестру, и Кидзуки, и Нагасава, и Симамото в «Юге от границы» – и, надо полагать, Готанда. Все они умерли. Не остался никто. Все они – твои крысы в голове, твоё «я», которое у тебя отняли в детстве или в ранней молодости. Смертью отрезанные от тебя половинки («женщина-мужчина, мужчина-мужчина, женщина-женщина»), которых ты так отчаянно ищешь там, и потому ни перед кем не можешь раскрыться здесь.

– Что происходит? – удивляется Кики. – Кому ты верность хранишь?