Путь Инквизитора. Том 3. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

— Полковник, — теперь он обернулся к Брюнхвальду. — Пусть первые телеги спускаются к пушечному лагерю, быстро спустятся, разгрузятся там и быстро вернутся, а как вернутся и загрузятся по новой, так поганый этот дом подожгите.

— Как пожелаете, генерал, — отвечал ему Карл Брюнхвальд.

Он хотел было подойти к принцессе, уж больно одинокой она выглядела, сидя на своём сундуке.

«Да уж… Фон Готт не силён в галантности. Просто сидит или стоит возле неё. Ему сказали глаз с принцессы не сводить — он и не сводит. А вести беседы с дамами… нет, то не его сила».

Но тут из подвала солдаты выкатили третью бочку с вином, а за ними оттуда вышел и Нейман. С ним был пленный, на котором был ошейник из железа и цепь, и ещё с капитаном шли три солдата, которые несли тюки. И ноша та была нелегка.

— Вот, — доложил капитан, когда солдаты принесли те тюки и положили их перед генералом. — В тайном проходе нашли. Шубы и шелка всякие.

Да. Это была несомненная удача. В тех тюках были отличные материи: и шёлк, и бархат синий, необыкновенно дорогой даже на вид, и парча, и золотое шитьё. А ещё там было много шуб. Десяток, не меньше.

— Видно, тащить было тяжело, вот и оставили в проходе, — объяснял Нейман. — Выход прямо в ущелье ведёт, а там лишь тропа, и та в гору да в гору. По ней и коню не пройти. Да кости повсюду. Я далеко ходить не стал, огляделся и обратно в проход ушёл.

«Конечно: они тащили серебро, десять пудов, да посуды серебряной и золотой кучи, да ещё такие же тюки с другим добром. Видно, не всё было под силу тащить».

— Вы сделали всё правильно, капитан, — произнёс генерал, наклоняясь и пробуя на ощупь отрез синего бархата, который он уже решил забрать себе. Да, эти колдуны знали толк в одежде: бархат был просто изумителен. И Волков продолжает: — Отдыхайте, друг мой, ночью у вас будет новая работа.

После он, хоть и устал за ночь и день, всё-таки решил поговорить с принцессой: недостойно настоящего рыцаря оставлять госпожу одну надолго, тем более что она принцесса, да ещё и недурна собой и совсем недавно доверилась ему, так мило показывая ему свои прелести.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 35

⠀⠀

Место для лагеря Карл, как всегда, выбрал идеально: сверху гора, поросшая непроходимым кустарником, снизу дорога, на которую Хаазе направил орудия, он ещё, пока сидел тут, чтобы солдаты не бездельничали, набил понизу немного рогаток, что и Волков, и Брюнхвальд меж собой отметили и занесли молодому артиллерийскому офицеру «в плюс». Единственное, что было в том лагере нехорошо, так это то, что там было маловато места. Обоз, пришедший из замка, занял почти всё свободное пространство.

Генерал решил ехать в карете, так как знал, что если поедет до Мемминга верхом, то к утру из-за больной ноги потеряет все силы. И душевные, и телесные.

Как только стемнело, так сразу стало видно оранжевое зарево на севере, сверху от лагеря. То догорал дом кровавых колдунов Фаркаш фон Тельвисов. Среди солдат уже разошлось то, что рассказал пленный, они передавали это из уст в уста, и всякий раз рассказчик собирал вокруг себя целую толпу желающих послушать.

Особенно говорлив и популярен был тот солдат, что непосредственно присутствовал при допросе Франца Гифлеора. И он снова собрал возле себя не меньше двух десятков людей. Сам он сидел у костра, другие же солдаты разместилась вокруг него. В основном это были пушкари, которые сидели в лагере и ничего не знали про то, что творилось в замке. Им было интересно. А Волков, проходя мимо них и услыхав рассказ солдата, заметил: «Привирает, подлец!».

Впрочем, эти солдатские байки были ему на руку, опять же в них он был былинным рыцарем, что не побоялся схватиться с необыкновенным злом, с настоящими и жутко кровавыми колдунами. Но сейчас ещё рано было ему почивать на лаврах и сиять от самодовольства, слушая рассказы своих подчинённых. Сейчас ему нужно было готовить поход, вернее, рейд за «своим», как он уже считал, серебром. И поэтому он собрал около кареты своих офицеров.

— Мильке.

— Да, господин генерал, — отозвался тот.

— Знаю, что вы устали, капитан, знаю, — начал Волков. — Только времени у нас на отдых нет. Пленные говорят, что колдуны послали за горцами, и когда те появятся, одному Господу известно. Так что действовать нам надобно быстро. Майор Дорфус, для вас капитан отобрал самых свежих коней; как поужинаете, так берите с собой шестерых проворных и глазастых людей. Ещё возьмите с собой пленного, он как-никак дорогу ту знает, бывал там, в Мемминге. И выдвигайтесь по дороге на запад. Идти придётся меж гор в темноте, уж не знаю, будет ли нам удача, выйдет ли луна. Так что расспросите пленного как следует, чтобы не проморгать тот поворот, который нам нужен. За вами следом пойдёт капитан Нейман с лёгким отрядом в двадцать человек. А уже за ним я сам пойду. Пойдём без обоза, не нужен он, пленный говорит, тут недалеко. Пойдём скорым шагом, до рассвета на месте должны быть. Господин полковник?

— Да, господин генерал, — отозвался Брюнхвальд.

— Вы остаётесь в лагере за коменданта, — произнёс Волков и добавил, делая на том ударение: — С принцессой, полковник.

— Я понимаю, господин генерал.

— Фон Готт будет при ней безотлучно, и ещё пусть четверо самых надёжных людей при ней будут, — продолжал Волков. — Она — главная в лагере ценность.

— Я понял, — говорит полковник.

И тогда генерал отдаёт главное распоряжение:

— Полковник, ежели к завтрашней ночи меня не будет и от меня не будет писем, так следующим утром снимайте лагерь и поспешно двигайтесь на восток, к Цильской долине, а оттуда уже в столицу Её Высочества. И помните, что было с подложным письмом, которое вы получили якобы от меня; в моём письме, коли соберусь писать, обязательно будет тайное слово. Вы его помните, без него, то не моё письмо. Господа, всё всем ясно?

Вопросов ни у кого не было. И тогда генерал закончил совет:

— Что же, если всё всем ясно… Капитан Мильке, как будете готовы, можете выдвигаться. Мы скоро тоже тронемся.

Офицеры стали расходиться по своим отрядам, а Волков, пока не вышел, ещё раз решил поговорить с фон Готтом насчёт принцессы.

— Дорогой друг, — начал генерал свои наставления. — Знаю, что вы устали неимоверно, но попрошу вас быть