Сказки Эро Салмелайнена - Эро Салмелайнен

Что делать, собрался Ольховая Чурка в путь, красавицу Катрину искать. Дала ему Сюоятар малюсенькую лодку-однодеревку, и пришлось Ольховой Чурке на той долбленке по морю в плаванье отправиться. Гребет он, гребет по волнам, слышит крик с конца одного мыса:

— Куда едешь, Ольховая Чурка? Возьми меня с собой, веселей вдвоем плыть!

— Садись, — ответил парень, повернул к мысу и взял путника с собой.

Забравшись в однодеревку, приладил тот к лодке один борт, и отправились они дальше. Сколько-то пути одолели, уже на другом мысу кто-то кричит:

— Возьми меня в лодку, Ольховая Чурка, втроем веселей будет!

Взял его парень в лодку, и тот второй борт нарастил. Теперь в лодке уже два борта высокие.

Еще сколько-то времени проплыли, снова на мысу кто-то рукой машет:

— Возьми меня, Ольховая Чурка, вчетвером веселее будет!

Взяли его в компанию, а он к лодке нос смастерил. Гребут дальше, недалеко и отплыли, снова кричат им с мыса:

— Ольховая Чурка, возьми меня в лодку, вместе веселее! Взяли и его, как и других попутчиков. Последний корму для лодки с собой принес. Гребут они дальше, смотрят — пятый уже путник на мысу стоит и в лодку просится. Взяли и его, а тот к бортам края приделал, и отправились они дальше. Стал Ольховая Чурка своих попутчиков расспрашивать, к первому обращается:

— Ты кто таков будешь?

— Я Псарь.

— Ну а ты, — спрашивает Ольховая Чурка у второго, — кто такой?

— Я Спун-Храпун.

— Ну а ты кто? — спрашивает парень у третьего.

— Парильщик.

— А ты, четвертый, что за человек?

— Я на свадьбе красавицы Катрины едок.

У последнего попутчика спрашивает Ольховая Чурка:

— А ты кто такой?

— Водонос я по должности, — отвечает тот.

Едут дальше, уже чудная река Кий видна. Причалили путники к пристани, а из дома на них собак спустили. Злые псы вокруг лодки крутятся, на товарищей бросаются. Говорит тогда Ольховая Чурка первому попутчику:

— Пойди-ка усмири этих собак, раз ты Псарь!

Вышел Псарь первым из лодки, снял с головы шляпу и помахал ею по обе стороны, собаки вмиг все присмирели. Поднялись путники по тропинке к дому, вошли в избу и сели на лавку. Удивились хозяева их приходу, говорят:

— Не было еще таких гостей, чтобы собаки в дом пустили, всех на берегу съедали!

— Не для того мы сюда приехали, чтобы собаки нас съели, дранохвостые нас разорвали! — ответил Псарь и о другом заговорил.

Как наладилась беседа, стал Ольховая Чурка хозяйскую дочь сватать:

— Приехали мы к вам на красивую Кий-реку за красавицей Катриной. Отдадите ли нам ее?

— Если переночуете у нас, завтра поговорим, — ответили хозяева.

— Отчего бы не переночевать, — отвечает за всех Спун-Храпун.

Постелили гостям в амбаре и велели спать ложиться. Пошли путники в амбар и улеглись все в ряд, а Спун-Храпун, тот поверх товарищей поперек лег. Ночью подожгли хозяева амбар, но искры сыпались на спящего сверху Спуна-Храпуна и вреда никакого товарищам не причинили, только постройка зря сгорела. Мужчины утром встали живые-здоровые и пошли в избу. Сказал Ольховая Чурка хозяевам:

— Глупые вы люди, свой амбар сожгли, нам-то ничего не сделалось, только постройка сгорела!

— Не отдадим вам дочери раньше, чем попаритесь в нашей бане! — сказали хозяева.

Гости согласились. Натопили для них железную баню докрасна, думая, что хоть там они сгорят.

Что делать, отправился Парильщик первым в баню, и, как дохнул один раз, сразу вырос посреди бани сугроб, перед каменкой лужа разлилась, а стены инеем покрылись. За ним зашли остальные в баню, попарились и все вместе в избу вернулись, ворча сердито:

— Странные вы люди! Так баню натопили, что и одному человеку пара не хватает!

Испугались в доме, что придется отдать красивую Катрину, и говорят гостям:

— Не отдадим дочери, пока не съедите всех наших угощений.

— Что ж, это можно, — отвечают товарищи, — несите на стол.

Стали хозяева блюда носить — все, что в доме было, на стол тащат. Коров зарезали, овец зарезали и, когда уже все на столе было свалено, зовут гостей обедать. Пошел один Едок к столу, принялся за пищу и умял все, что было. Спрашивает он, усы вытирая:

— Это что же, все?

— Все, — отвечает хозяйка, — в доме-то корки хлеба не осталось, и живность всю прикончили.

Достал Едок свой дорожный мешок и позвал товарищей за стол:

— Раз уж в доме и гостей-то угостить по-хорошему не могут, давайте хоть моими припасами перекусим.

Расселись путники, перекрестились и принялись за еду, да так все и насытились харчами Едока.

Но никак не хотят хозяева дочь отдавать, говорят гостям:

— Не отдадим дочку, пока с нею воды в решете не наносите.

А разве ж вода в решете удержится! Но все же соглашаются товарищи:

— Давайте решето, наносим!

Подает хозяйка одно решето дочери своей, красивой Катрине, а другое гостям, и принимаются они за дело. Красавица Катрина вперед на берег побежала, а Водонос, которому товарищи решето отдали, сидит себе на лавке, не торопится. Удивились хозяева, говорят ему:

— Что ж ты сидишь, иди дело делай!

— Не торопите меня, — отвечает Водонос, — я успею, — и встал с лавки. Вышел он из избы, но далеко не пошел, остановился за сараем с решетом в руках и ждет. А красавица Катрина уже с берега домой возвращается, полное решето воды несет. Водонос взял да и перелил воду из ее решета в свое, вошел в дом и сказал:

— Глядите, я уже принес воды в решете, а красивая Катрина еще только на берег побежала.

Глянули родители в окошко, а девушка и вправду снова к берегу спускается, чтобы еще раз воды набрать.

Говорят промеж собой хозяева: «Эти сваты лихие с любым делом справятся, никак нам их не одолеть, придется отдать обещанное». И отдали Ольховой Чурке красавицу Катрину, которая так красива была, что ни на суше, ни на море такой не сыщешь:

Сквозь одежду видно кожу,

Тело светится под кожей,

Косточки под телом видно,

В серединке сердце бьется.

Забрал Ольховая Чурка невесту и отправился с товарищами в обратный путь. Гребут, гребут они по морю, скользят по волнам на лодке, а по дороге попутчики каждый на своем мысу на берег выходят. На первом мысу Водонос вылез и оторвал у лодки обшивку. На втором мысу Едок вышел и нос у лодки унес. У третьего мыса Спун-Храпун на берег попросился и корму забрал. Так же и четвертый и пятый на своих мысах на берег сошли