Барон Дубов 8 - Михаил Капелькин

Постепенно куч хлама становилось больше. Я понял, что это чучела. Может, даже божественные идолы или тотемы. Мне всё равно, лишь бы они за моей спиной не оживали.

Вдруг луч света выхватил новый тупик. Только на этот раз коридор не обвалился. Путь преградила баррикада из старой мебели и инструментов. Последние были остро заточены.

Так, это мне уже не нравится. Нас заманивают в ловушку.

Мелькнула мысль разбить баррикаду молотом или выстрелом из револьвера, но я её тут же отмёл. Сразу куча сфер с автоматами сюда слетится, а мне оно надо? Так османы о моём прибытии узнают сильно раньше, чем…

Так, а это ещё что? Альфачик насторожился, и я тоже. По проходу донеслось далёкое эхо выстрелов. Снова те мелкие твари?

Ладно, тогда тем более не стоит орудовать молотом. Пусть защита города отвлечётся пока на других врагов.

Мы снова вернулись назад по коридору и выбрали другой путь. Спустя несколько поворотов вышли в широкий коридор. Что-то вроде центральной улицы гномьего города. Прошли по ней, но снова упёрлись в баррикаду.

Понятно. Эти баррикады не только защищали от автоматических сфер, но и вели нас в ловушку. Ну, не будем их разочаровывать.

Все другие пути были или завалены, или забаррикадированы. В итоге мы с Альфачиком вышли в круглое помещение с высоким потолком. В центре стоял разрушенный фонтан, по бокам располагались каменные скамьи, засохшие деревья торчали из искусственных клумб. Потолок терялся вверху.

Стоило нам пройти вперёд, как позади упала тяжёлая решетка, отсекая нас от единственного выхода отсюда, и комнату тут же заполонили полутораметровые карлики. Чем-то они были похожи на гоблинов. Ну, наверное, ростом. В остальном довольно жуткие ребята. Вооружены копьями, луками со стрелами. А ещё их пасти были полны мелких острых зубов. И они облизывались.

— Людоеды… — прорычал я. — Сейчас попробуете Дубова на вкус!

Я перенёс в руки молот и револьвер. Альфачик ощетинился и приготовился к драке. И она не заставила себя ждать. Какой-то особо крупный лупоглаз (буду называть их так: глаза у них и правда как блюдца) что-то истошно проверещал, и мелкая орда бросилась в атаку.

Воздух свистнул, рассекаемый молотом, вспыхнул зелёный свет, и с десяток карликов раскидало взрывом маны. Альфачик выпустил сноп искр, который осветил арену. Молнии жалили врагов и поджигали одежду и тряпки, висевшие здесь повсюду. Очень скоро стало светло.

Но тварей не убывало. На месте убитых тут же появлялись новые. В меня, вошедшего в Инсект, летели стрелы и копья. В Лютоволка тоже, и они застревали в его плотной шерсти. Уже через минуту он напоминал подушку для иголок у заправской швеи.

Один особо шустрый лупоглаз поднырнул под новый удар молота и вцепился мне в глотку. И почти сразу с криком боли свалился с меня, оставив половину зубов в дубовой плоти. Он жалобно верещал и сучил ногами. А его бледное лицо было полно вселенской обиды на такую несправедливость.

Потом я раздавил его ногой.

— Хрен вам, а не ужин! — прокричал я, разворачиваясь и делая выстрел

Целил в их предводителя, который забрался на балкон вверху и сел за большую штуку, похожую на арбалет.

Гада убило сразу, но выстрелить он успел. В грудь врезалась огромная стрела. Не будь я в Инсекте, меня пронзило бы насквозь. А так просто толкнуло в сторону фонтана. Я споткнулся и упал. Меня облепили с дюжину лупоглазов, пытаясь пробить дубовую плоть. Толстая молния Альфачика смела их с меня. Едва я поднялся, как подоспели новые враги. Лютоволк сражался позади меня. Мы бились спина к спине.

Не знаю, сколько продолжался бой. Лупоглазы всё прибывали и прибывали. В своей победе я не сомневался. Рано или поздно они кончатся. Вот только шуму мы производили много…

Вдруг решётку, преградившую нам путь к отступлению, разбило выстрелом из оружия крупного калибра. Сквозь пыль и дым вкатились сферы. Полился свинцовый дождь, выкашивая целые ряды лупоглазов. Вдруг сразу три сферы сконцентрировали огонь на мне. Тяжёлые пули застучали по морёной плоти, как крупный град по крыше. Непрерывная атака грозила снова уронить меня. Я выстрелил из пистолета, и всполох зелёной энергии разметал на куски сразу три сферы. Пыль и дым на миг рассеялись, и я увидел, как по коридору сюда идёт что-то очень крупное и мощное.

Мимо пролетел снаряд. По его блеску я понял, что он с трабелуниумом. А по размеру — что такими стреляет артиллерия. Снаряд разбил стену за моей спиной, и только потом грохнул выстрел, от которого зазвенело в ушах.

— Ну, хотя бы теперь есть выход, — произнёс я.

Пролом в стене получился достаточно большим, и мы с Альфачиком рванули туда. Подальше от этой кровавой бани. Пусть сами друг с другом разбираются.

Пробив себе путь через полчища врагов, мы побежали к пролому. За ним виднелся круглый коридор. Вентиляция или канализация… Лучше вентиляция. Хоть воздух свежий будет.

Нырнув в него, сбил плечом несколько обломков. Следом впрыгнул Альфачик. На миг мы обернулись. В круглое, объятое огнём помещение, входил жуткий механизм. С двумя руками, с двумя ногами. Точнее, вместо рук две гаубицы.

Это от кого так гномы защищались⁈ И почему не использовали против осман? Хотя… Видимо, у тех было что-то круче.

Пока механизм не заметил нас, решили убраться подальше. Сперва скроемся, а потом поищем другой путь наверх. Но только я сделал шаг, как под ногами что-то хрустнуло и жалобно скрипнуло. Глянул вниз.

— Да блин…

Насквозь ржавая решётка снова хрустнула и проломилась под нашим общим с Альфачиком весом. И мы вместе полетели по трубе.

Так вот что чувствует пневмопочта.

Глава 15

Падали мы чертовски долго. Сперва я пытался остановить падение, упершись руками и ногами в стены трубы, по которой мы летели. Но пальцы и ботинки скользили по влажному камню, нисколько не спасая. Так что мы летели дальше. В ушах свистел зловонный ветер, пальцы, ботинки и задница шуршали, а когти Альфачика время от времени жалобно скрежетали о стены.

Лютоволка снедала паника. Он не любил высоту, а тут сбывался его главный страх. Падение с очень большой высоты.

Радовало одно. Труба была не отвесной: она шла под углом и постоянно изгибалась, то ныряя вниз, то забирая круто вверх, из-за чего наши задницы порой отрывались от поверхности и отправлялись в полёт. Это