Барон Дубов 8 - Михаил Капелькин

Напротив. Он планировал убить Дубова. Покончить с ним раз и навсегда. А потом заняться отцом.

В небе кружили три большие птицы с золотистыми перьями. Как большой любитель охоты Алексей немного разбирался в птицах. Эти явно были не из обычных. Птенцы какого-то монстра? Но всех монстров в радиусе десяти километров вырезали команды охотников.

Вдруг птицы синхронно закричали, по очереди спикировали и обильно покрыли цесаревича густой белой жижей с дурным запахом. Трижды. Глаза и лицо тут же залило, немного даже в рот попало и потекло вниз по груди и драгоценному халату. Папироса мгновенно потухла.

— Сука! — выкрикнул Алексей, протерев глаза, и в сердцах защёлкал пальцами.

Но птицы уже превратились в неразличимые точки в глубине неба. Даже из винтовки стрелять было уже поздно.

Откуда они здесь взялись⁈

— Люди говорить, птица метить к удаче, — раздался вдруг мелодичный женский голос с японским акцентом.

К цесаревичу, мелко семеня деревянным сандалиями, шла девушка. Японка с тёмными волосами, собранными на затылке в замысловатую причёску с торчащими металлическими спицами. Алексей был уверен, что ими можно убить. А их концы — отравлены.

Девушка с очень милым и немного заострённым лицом была одета в традиционное кимоно белого цвета с нежно-розовыми цветами и подпоясана широким голубым поясом с бантом. На губах ярко горела красная помада, делая её лицо кротким и покорным. Раскосые тёмные глаза снизу вверх пробежали по цесаревичу, чей халат распахнулся.

— Или к принять ванну, — сказала гостья и застенчиво прикрыла ладошкой улыбку.

Алексей взглянул ей за спину, где начиналась извилистая тропа. Та спускалась к подножию, где должны были стоять двое ординарцев, обязанные предупредить о гостье.

— Не переживать, цесаревич, они живы, но не знать обо мне, — проворковала девушка.

— Я и не ожидал, что представитель клана Лунных цветов заявится со всей своей свитой, — отвечал Алексей.

Они вместе прошли в шатёр цесаревича, где Алексей сразу решил перейти к делу.

— Мне нужно убить одного человека. Барона Дубова. Я знаю, что сейчас он выполняет опасное задание для моего отца. Лучшего момента для его смерти не подобрать.

— Мы знать, Ваше Височество. Мы уже следить за барон Дубов. Но сперва мы должны заключить контракт между вами и клан Лунных цветов. Вы знать наш обычай. Только…

— Что «только»? — прошипел Алексей.

Его сводил с ума зуд на коже и зуд в душе, и он хотел поскорее покончить с обоими. Особенно со вторым.

— Только вы принять ванну… А потом ритуал.

Девушка встала перед ширмой, отделявшей комнату с кроватью, и медленно развязала бант на поясе. Голубая лента беззвучно упала на дощатый пол, а следом с тихим шелестом упало кимоно, обнажив стройную и тренированную фигуру японки. Девушка вытащила несколько спиц из причёски, и чёрные волосы густым потоком, словно дёготь, опустились по её плечам вниз.

— Я ждать вас…

Она обернулась через плечо, застенчиво пряча глаза, и вошла внутрь, закрыв за собой полог. От неё осталась лишь тень на светлой ткани. Алексей видел, как эта тень легла на кровать.

Ритуал так ритуал. Чёрт этих ниндзя разберёт. Плевать ему на их традиции. Всё, чего он хотел, это избавиться от своего врага.

Деревянная бадья с мыльной водой успела остыть, но мгновенно разогрелась, едва пышущий нетерпением цесаревич погрузился в неё.

Глава 14

Тоннели гномов

Сейчас

Он — страх. Он — смерть и разрушение. Порождение древних богов хаоса, мечтающих разрушить этот жалкий мир. Он их десница. Живущий вне времени и вне пространства. Его настоящее имя не способен произнести ни один смертный муж. И тем более женщина. Чтобы его будущие рабы могли жить и превозносить его как божество, он дал себе имя, которое их не убьёт. Зул-Гарак.

Зул сплёл уже тысячи сетей, что принесли ему неисчислимое количество пищи. И сегодня плёл новую, самую совершенную из них. Ибо он уже слышал, как идёт добыча, доселе неведомая. Способная кормить его сотни лет, пока эти жалкие черви, люди, не начнут исступлённо поклоняться истинному божеству.

Зул-Гарак, перебирая всеми восемью лапами, спустился ниже, сплетая очередной виток огромной паутины. Он уже видел отблески света на стенах туннеля. Ощущал тяжёлое дыхание жертвы, громкую поступь и цокот когтей.

На миг яркий луч ослепил Зул-Гарака. Он давно не видел свет. Но вскоре четыре пары его глаз привыкли, и он узрел пищу, достойную самого бога.

Их было двое. Впереди шёл гигант, чья голова едва не касалась потолка. За ним семенил шерстяной зверь, подозрительно водивший носом. Вот это добыча. Не та мелочь, что попадалась ему обычно.

На миг Зул даже засомневался, по зубам ли ему эта дичь? Но быстро отмёл все сомнения, спешно заканчивая большую сеть.

После этого он поднялся на самый верх, чтобы скрыться с глаз добычи, пока та не заметила его. Отсюда, когда они попадут в расставленные сети, он сможет атаковать их и вонзить своё ядовитое жало в нежные тушки.

Да. Да! Да!!!

Зул-Гарак уже почти ощущал, как его жвалы отрывают от ещё трепещущей плоти куски мяса.

Жертвы уже почти в его сетях. Пора атаковать. Вот сейчас! Трепещите перед мощью Зул-Гарака! Он резко спустился по паутине вниз и явил свой божественный облик в круг яркого света.

— Фу, блин, опять паутина, — прогрохотал гигант непонятные звуки и махнул рукой.

Идеальная сеть была разорвана в мгновение ока. Нет! Эта тварь за всё поплатится!

Зул-Гарак угрожающе затрещал жвалами, готовый наброситься на добычу.

— Господи, да когда эти пауки уже кончатся!

Огромная рука, обладающая неистовой мощью, смела его! Зул в последний момент уцепился крючьями на лапках за кожу гиганта и, быстро перебирая всеми лапами, поднялся по руке к шее. Нашёл место, где трепыхался под кожей капилляр, и приготовился вонзить в него отравленное жало.

Всего пары секунд хватит, чтобы чудовище, осквернившее его паутину, пало, задыхаясь от удушья!

Зул ударил. Ай! Кожа слишком толстая! Он чуть жало себе не сломал!

— Чё за… — прозвучал голос, и большая рука звонко шлёпнула по шее, где сидел Зул-Гарак.

Но там его уже не было. Он спрятался в меховой накидке пришельца и теперь ждал своего часа, когда найдёт у него слабое место.

* * *

— Пауки достали, — ворчал я, снимая с себя очередной шмат паутины.

А было