Альманах «Российский колокол» №3/2 2019 - Альманах Российский колокол

У себя дома, в Душанбе, Икрам одно время работал диктором телевидения, вел передачи на русском языке. Придирчивый к качеству произношения, я восхищался звуками его русской речи. Но это еще не все! Он мастерски вырезал из дерева изящные восточные кувшины, таблички с изысканным орнаментом и каллиграфически написанными фразами из Корана, увлекался выжиганием по дереву. Недаром гласит пословица: «Талантливый человек талантлив во всем».

Жизнь в арабском мире, как показывает практика многих лет, бывает сложной и опасной не только для иностранцев, но и для местного населения. Увы, не миновала эту участь и Ливию.

Когда возле ее берегов на рейде стали боевые корабли непрошеных иностранных флотов, некоторые, в основном Западные страны, в срочном порядке отозвали свои фирмы, весь людской контингент. Оставались либо только самые отчаянные, либо те, кто находился в безвыходном положении, либо те, кем особо дорожили ливийцы. В числе третьих были специалисты тех стран, присутствие которых играло роль фактора сдерживания и стабильности. К таким, в первую очередь, относился Советский Союз. По инициативе нескольких общин, включая Индию, Пакистан, Болгарию, Польшу, Мальту, Финляндию, Филиппины и еще несколько сообществ, очевидно, не без инициативы со стороны местных властей, был создан Международный Комитет иностранных специалистов в защиту народа Ливии. Встал вопрос об участии в этом процессе СССР. В арабском мире сложилась напряженная пауза выжидания.

Не знаю, винить ли или благодарить, наш новоприбывший из Союза директор объекта в Бени-Валиде решил увильнуть от личного участия, посоветовал ввести меня в состав этого Комитета. Дескать, парень он бывалый, побывал во многих странах, знаком с особенностями жизни и выживания в сложных ситуациях. Говорят, «добро» тогда дал лично Посол Советского Союза в СНЛАД – Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии. Мою кандидатуру поддержал и бывший до этого директор завода Александр Лихачев, человек пользовавшийся неоспоримым авторитетом и среди наших, и среди ливийских руководителей. Также по указанию Посла, ко мне был прикреплен советник из числа сотрудников нашего посольства, от которого я получал необходимые консультации и установки.

И вот был назначен день первой Международной конференции, организованной Комитетом, проводить которую, по убедительной просьбе местных лидеров, было поручено мне. Уважая существующие правила, одному мне посещать подобные сборы и совещания было, мягко говоря, не рекомендовано. В качестве дополнительной помощи ко мне был приписан Икрам с его блистательным арабским языком. Естественно, на Конференции я должен был произнести речь.

Посоветовавшись с представителем Посольства, мы составили канву выступления: никаких провокационных намеков, ничем не подтвержденных домыслов – речь должна быть сдержанной, корректной и дипломатически выдержанной.

Мне было рекомендовано зачитать свое выступление не на английском языке – по понятным причинам – а на русском, поскольку живая русская речь лучше всяких аргументов свидетельствовала бы наше присутствие в регионе: русские – здесь! Но мы решили усилить эффект, поручив Икраму перевести и зачитать текст обращения на литературном, кораническом арабском языке. Икраму была дана творческая свобода, но в пределах политической корректности, так сказать.

Икрам выжал из себя даже то, чего он сам от себя не ожидал. Но мы же знаем, кому дело поручали! Жена его сказала, что он часами строчил, бросался читать Священное Писание, все заново переписывал, стоял возле зеркала, отрабатывал жестикуляцию, дикцию, интонации. По существующим неписаным правилам, текст перевода мы дали двум другим переводчикам для проверки. Получился шедевр!

И вот настал Судный день.

Не успел я еще выйти к трибуне, было только объявлено, что слово дается представителю СССР, как заполненный до отказа зал взорвался возгласами и рукоплесканиями.

Не торопясь, следуя восточной пословице «великие люди никогда не ходят спеша», я подошел к трибуне, взором обвел зал и, как научил меня Икрам, произнес начальную фразу по-арабски: «Б’исм илля эр рахман, эр рахим» – «именем Аллаха, всемилостивого и всемогущего». Зал буквально взревел: «Аллах акбар!», «Да здравствует Советский Союз!», «Да здравствует ливийско-советская дружба!» Далее пошло, как мы готовились, – Икрам блистательно выполнил свою работу.

За всю свою жизнь ни до того, ни после ничего подобного я не испытывал. Овации, улюлюканья радости и восторга, проклятия врагам, слезы – настоящий экстаз! Люди рвались к сцене, к микрофону. Служба безопасности тогда без дела не сидела.

Не успели мы вернуться в свой городок, как из соседнего аналогичного городка приехала машина – финны все видели, слышали и записали речь на видео, привезли кассету нам.

Прошло еще какое-то время.

Наши ливийские друзья придумали очередную акцию.

Они затеяли всеобщую перепись не только населения страны, но и тех иностранцев, которые не покинули Ливию в час испытаний. Мы подумали, что это было в большей степени связано с тем, что совсем недавно с палуб недружественных авианосцев был нанесен удар по резиденции Лидера СНЛАД – полковника Муаммара Каддафи.

Однако мы обратили внимание на то, что так называемых переписчиков особо интересовали не паспортные данные, а военная специализация наших сотрудников. Четко инструктированные, наши давали однотипные ответы: специалист-инженер (хабир-махандис). Отчества арабы писали не по имени отца, а по матери. Мы спросили почему. Они пояснили, что по законам шариата каждый мужчина может иметь несколько жен. В семьях при одном отце были дети от разных матерей. Чтобы не было путаницы, второе имя ребенку давали по линии его кровной, биологической матери.

Эта неожиданная инициатива местных вызвала у наших начальников подозрения.

Что-то за ней скрывается, чем наши друзья и партнеры не торопятся делиться.

Вскоре, была намечена вторая международная конференция, где мне снова предстояло сказать слово.

Где-то внутри сидело сомнение в искренности намерений организаторов. Уж больно хотели они, чтобы в Конференции принял участие весь советский контингент.

Такое развитие событий вызвало напряжение и в нашем посольстве.

Пошли реляция за реляцией. В них посол требовал предельной внимательности, просил предпринять все меры предосторожности, чтобы не подставить под удар советский технический персонал, а особенно – членов семей: жен и детей.

Речь была составлена, переведена и согласована в установленном порядке.

Нам с Икрамом, ливийцами было предписано прибыть в зал, где должна проходить конференция, на несколько минут раньше. Нам дали понять, что в Бени-Валид прибудет сам Каддафи, и он хочет с нами лично повстречаться.

Ситуация приобретала еще более напряженный характер. Чего они хотят на самом деле? Каков их тайный замысел?

На Конференцию мы решили ехать не основным автобусом, а чуть раньше, с опережением в полчаса, на своей легковушке.

Икрам, выполнявший