Этруски - Жан-Ноэль Робер

Очевидно, в этрусских книгах содержались подобные же перечисления всех возможных случаев с их немедленными последствиями. Вероятно, к этому добавлялись размышления над поведением того или иного бога, которому соответствовала та или иная часть печени, как это показано на печени из Плезанса.

♦ Книги по объяснению молнии

Это, без сомнения, наиболее известные этрусские книги, потому что римляне тоже обычно прибегали к гаруспикам, чтобы интерпретировать удары молний, воспринимавшиеся ими как знамение. Поэтому не удивительно, что многие писатели и философы интересовались этой темой. Помимо Цицерона, Сервия или чуть позже Лидия, надо отметить два отрывка, один из Плиния Старшего («Естественная история», II, 37–146), другой из Сенеки (Qwest. nat., II, 32–49). Источниками для них явились Цецина, Тарквиний Приск и некий Юлий Акила, которого мы не знаем.

Этрусские книги объясняли, как интерпретировать удар молнии. Было важно знать, откуда приходила молния, во что она ударяла и, в случае необходимости, в каком месте она появлялась вновь, так как жрецы верили в эту возможность. Бог-громовержец Тин был повелителем молний: он располагал тремя их видами. Девять других божеств тоже могли пользоваться молниями, что позволяло различать всего двенадцать разновидностей молний. Поэтому важно было выяснить, какой бог послал ту или иную молнию. Сделать это отчасти помогал понять цвет молнии — например, красный цвет был символом бога-громовержца Тина.

Молния не считалась враждебным явлением. Согласно учению этрусков, «манубии» (так назывались у них молнии) исходили для того, чтобы дать предупреждение. Кроме того, считалось, что Тин мог метать разрушающие и сжигающие молнии только после совета с двенадцатью другими богами.

Наблюдая за молнией, жрец должен быть в состоянии расшифровывать значение божественного послания. Сенека писал: «В то время как мы [римляне] верим, что молния есть следствие столкновения туч, они [этруски] убеждены, что тучи сталкиваются с целью произвести молнию, поскольку этруски приписывают все происходящее богам. Они верят не в то, что вещи имеют значение, поскольку они случаются, а наоборот, что они происходят, потому что обязательно должны иметь некое значение». В связи с этим, одни молнии означали, что надо быть осторожными, другие были предвестниками смерти или ссылки, третьи — угрозу правителю и т. д. Одни предначертания молний имели значение, ограниченное во времени, другие означали, что надо реагировать незамедлительно, третьи — призывали к отсроченной по времени церемонии.

Удар молнии мог нести и частное предупреждение, причем для человека он мог означать как благополучие, так и несчастье. Иногда удары молнии использовались как магическое средство: считалось, что их можно обратить против врага: Плиний рассказывает историю о царе Вольсиний, который добился от богов того, что они убили молнией ужасное чудовище Вольту, угрожавшее городу.

Гадание по молниям практиковалось и в Риме. Например, Нигидий Фигул, современник Цицерона, упоминал удар молнии в одной своей речи. Такие факты очень ценны для нас. Тот же Нигидий Фигул составил календарь, в котором на каждый день года была дана своя интерпретация небесных явлений. Хотя он и уточнял, что эти его прогнозы имеют отношение только к Риму, мы можем предположить, что римские книги по объяснению молний были схожи с этрусскими и содержали схожую информацию для гаруспиков.

♦ Ритуальные книги

Один текст дает нам определение того, чем являлись этрусские ритуальные книги libri rituales. Фест (Festus) отмечал, что в них было написано, «каким обрядом надо сопровождать основание города, алтаря, храма; как освящать стены, каково религиозное положение ворот, как разделены курии, центурии и племена, как составлять и командовать армиями, а также много другого, имеющего отношение к войне и к миру».

Одним словом, эти книги описывали все ритуальные процедуры для основания городов и организации учреждений. Но Фест относит все это только по отношению к истории города Ромула. Без сомнения, сюда надо добавить и некоторое число обрядов, касающихся разгадывания некоторых знамений, которые имели в Этрурии столь же важное место, как и в Риме, а также как календарь главных обрядов, написанный на льняных повязках, которые использовали впоследствии для того, чтобы обмотать египетскую мумию. Речь идет о так называемой Загребской мумии, ибо один хорват привез ее в свою страну в XIX веке. Удалось понять лишь несколько пассажей из этого этрусского текста, но и они говорят о том, что это некий ритуальный календарь.

Среди обрядов, упомянутых Фестом, есть один, который совершенно точно был заимствован римлянами у этрусков. Это обряд, сопровождавший основание города. Тит Ливий указывает на то, что Рим был заложен по этрусским обрядам. Известно, что город Ромула был построен на холме Палатин. Черта города была отмечена камнями, расположенными на известном расстоянии друг от друга. Это был так называемый «четырехугольный Рим» (Roma quadrata), названный так вследствие формы самого холма и потому, что его построили по правилам искусства гаруспиков, которые требовали, чтобы город имел именно эту форму. При этом жрецы обращались к богам, желая узнать их волю, и соблюдали определенные ритуалы, чтобы получить их одобрение. Например, при основании Рима применялся так называемый обряд опахивания, который является, по сути дела, операцией по ограничиванию плугом определенной площади земли. Потом выкапывалась большая круглая яма (mundus), что символизировало концепцию человеческого мира и небесный свод, и туда сбрасывалась часть урожая, вино, оружие и т. п. Тщательно ограниченными квадратами отмечали священное пространство внутри будущих укреплений: речь идет о помериуме (лат. pomerium — граница, рубеж), то есть священной полосе свободного пространства по обе стороны городской стены (преимущественно с внешней), на котором возводились стены города. Помериум бороздился бронзовым плугом. Жители области внутри помериума пользовались особыми привилегиями — это тоже этрусский обычай, заимствованный римлянами. Сила этого ритуала была такова, что когда Рем перепрыгнул через священную борозду, насмехаясь над своим братом, Ромул вынужден был убить его, чтобы предотвратить превратности судьбы и сделать так, чтобы его город был непобедим.

♦ Книги судеб

Развивали ли этруски еще до начала греческого влияния теорию о неотвратимости судьбы? Мы этого не знаем, но если это допустить, то тогда нет ничего удивительного в том, что в их книгах было собрано все, что касалось судеб людей и государств. В книгах судьбы, как и в libri fulgurales, вероятно, было заключено все, что касалось предсказания как индивидуальных, так и коллективных судеб.

Согласно Цензорину, этруски разделяли человеческое существование на двенадцать частей, на двенадцать семилетних циклов — «недель». Каждая такая «неделя» приносила человеку новые возможности, ставила перед ним особые задачи; он получал дары от богов и мог обращаться к ним с просьбами. Когда заканчивался десятый цикл