Перегрины. Правда за горизонтом - Василий Кленин

– Посол!

Катагуа вздрогнул и быстро выполз в центр Зала.

– Расскажи мне еще раз, что сказали тебе северные дикари, именующие себя портойями?

– Мой владыка, хранитель и продолжатель Рес Гемики, дикари приняли меня в своем совете, где заседают отцы их семейств. Как мне было велено, я пообещал им Папаникей в обмен на войну против изменников-летапикцев. Признаюсь, там были противники войны. Но их быстро заткнул старец, который пользуется в совете наибольшим авторитетом.

– Что. Они. Тебе. Сказали, – чеканя каждое слово, холодно повторил владыка.

– Черный их советник сказал, что им надо подумать. А старик, когда я потребовал более точного ответа, добавил, что через две луны в Гемиполь от них прибудет посол с правом заключения договора. Я счел их трусость естественной для портойев и…

– Сколько времени прошло с тех пор, посол? – этот вопрос бросил Левая Рука.

– Две с половиной луны, – тихо ответил Кайман и внезапно похолодел.

– Сообщаю тебе, посол, что за всё это время никакое посольство с Севера не прибывало в Гемиполь. Есть ли у тебя мнение, почему так могло случиться?

Катагуа молчал, потупив взор.

– Дозволено ли мне будет сказать, мой владыка? – подал голос Правая Рука. Толстяк Илекикей имел на это право, все-таки посольские дела находились в его ведении.

Аюкотанче кивнул, толстяк выпрямился и заговорил:

– Я не знаю всех обстоятельств дела, но, думаю, здесь либо обман, либо посольство северян утонуло в пути. Но! Мы все знаем, что портойи – лучшие мореходы. После нас, конечно. А хорошие мореходы не только хорошо гребут, но еще и прекрасно знают, когда плавать опасно. И, если такой мореход говорит тебе, что пришлет тебе посла через две луны, он прекрасно знает, что как раз через две луны начинается пора хураканов. А раз он это знает, то никакое посольство он посылать не собирается, а лишь хочет выгадать время. Очень жаль, что наш посол не подумал об этом сразу.

Последние слова острым ножом прожгли грудь Катагуа, он даже дышать перестал. Люди Дела зашумели, но Илекикей поднял руку.

– Позвольте мне добавить. Я считаю, что портойи не собирались вступать с нами в союз. Сказанное послу они сообщили лишь для того, чтобы задержать Рес Гемику до периода хураканов. Прискорбно признавать, но это им удалось. Дикари не могли не понимать, что рано или поздно их обман раскроют, а, значит, им нужно искать других союзников. Поэтому я убежден, что изменники Летапики давно предупреждены о наших планах.

В Зале на миг воцарилась тишина. Потом Путучикоке заявил:

– Преклоняюсь перед мудростью Правой Руки. В таком случае, если Север предупрежден и объединен, я считаю преждевременным северный поход. Лучше использовать свободные силы для окончательного уничтожения Укушенного Тапира на западе Теранова.

– Да нет же! – это был Корогу. Он едва не вскочил на ноги от возмущения. – Нельзя отменять поход! Неужели вы не понимаете, что, пока за спиной у нас будут маячить северяне, мы никогда не распространим Рес Гемику на Теранов! Мы сильны как никогда – надо идти в бой!

– Мы не сможем использовать все силы, – влез, наконец, в разговор Наутуче. – Ты же слышал слова Левой Руки.

– Да и не нужны все силы! – бушевал Кривой. – К двум Стаям прибавить северную стражу – и резким ударом! Мало ли что они знают! Всё равно все северяне живут порознь по своим островкам. Если мы нападем стремительно, то успеем разбить половину, прежде чем они соберутся! Сразу после поры хураканов…

– Именно после поры хураканов они нас и будут ждать, – небрежно бросил Илекикей.

– Согласен, – Старший Стаи на миг задумался. – Тогда, не дожидаясь их завершения, – сделать бросок в первый погожий день. Они не будут нас ждать, и мы сокрушим их по частям.

– Корогу, где твой разум! – возмутился Путучикоке. – Ты ведь не глупый солдат – ты полководец. Это же поход, полностью полагающийся на удачу. Допустим, нападешь ты на первый остров, а потом серия хураканов прижмет тебя к берегу, и враги еще лучше успеют подготовиться к бою. А если буря застанет флот в море?

– Можно нанести удар, разбить часть из них и отступить, – не сдавался Корогу.

– Северяне сильны, но разобщены и трусливы. Либо смелы, но глупы. Пока что они рассчитывают на мир с нами. Верят в силу Великого Мира. Или хотят верить. Но, когда мы нанесем удар, они прозреют. Им придется стать сильными и едиными. И вот тогда северные пределы Рес Гемики станут гораздо более опасными для нас, нежели южные. Север надо либо уничтожать полностью, либо не трогать.

– Да что ж такое! – зарычал в потолок Кривой. – Там, на Севере, в этой их Летапике живут подлецы и предатели. Те, кого мы пригрели, вырастили, обучили! Те, кому мы дали редкую возможность служить Делу Гемия! А они взяли нож и вонзили его нам в спину! И уже столько лет мы терпим это! Смотрим на кровоточащую рану, поглаживаем рукоять ножа и чего-то ждем. Так, глядишь, мы еще и торговать с ними начнем!

– Корогу! – окрик Аюкотанче был негромким, но после него в Зале стихло всё. Выходец из «детей» Наутуче, до этого вжимавшийся в пол, чуть заметно выдохнул.

Старший Стаи покорно склонил голову.

– Корогу, – уже мягче продолжил владыка. – Ты великий воин. Ты один из самых ценных людей для Рес Гемики. И сейчас лучшее, что ты можешь сделать, это не довести меня до размышлений – насколько именно ты ценен. Прояви мудрость и признай, что в тебе говорят личные чувства, а не трезвый рассудок. Конечно, мы сильнее северных дикарей. Даже всех вместе. Особенно – под твоим командованием. Но война должна делать нашу державу сильнее, а не слабее.

Аюкотанче вздохнул.

– Сейчас же ситуация такова, что сильнее стать не получится. Все мы: и я, и Люди Дела… И ты, – с нажимом произнес правитель последнее слово. – Видим, что в войне нас ждут большие потери. А завоеванные острова еще нужно будет удерживать. При этом, на юге по-прежнему неспокойно.

Владыка приосанился и заговорил торжественно, глядя уже не на Корогу, не на других помощников, а прямо перед собой