Наследник огня и пепла. Том ХI. Кровь вассалов - Владислав Добрый

— Тоже мимо. Змеи почти всегда предупреждают перед атакой. Шипят, поднимают голову, скручиваются. Мы боимся их по другой причине. Очень опасно, если ты её не заметил. Даже если что-то лишь похоже на змею, в нас, в нашей крови, просыпается память предков: «опасность». Мужчины хватают палку, женщины визжат и бегут. Это древнее. Оно спит в нас — и вдруг встаёт во весь рост, если мы видим змею.

Волок нахмурился ещё сильнее.

— Вы ведь намекаете на Итвис, сеньор? Все знают, что вас называют змеями. Но… я не понимаю, к чему вы ведёте.

Я кивнул.

— Хороший вопрос. Молодец, Адреан. Змея не страшна, когда ты видишь её перед собой. Её и ребёнок может забить палкой. Опасна она, когда её не видно. Её единственный укус почти всегда смертелен. И незаметнее всего змея в высокой траве.

Я перевёл взгляд на огни Караэна.

— Меня прозвали Золотой Змей. Люди этого города и земель вокруг него. Это похоже на правду. Вот только входит так, что они сами, это трава, что скрывает меня. И я не позволю никому её скосить. А Адель… Адель придётся когда-то понять, что у меня есть дела важнее, чем она.

Я помолчал. А потом тихо добавил:

— Интересно, как назовут тебя, Адреан Итвис?

Он даже не успел что-то понять, как я уже развернулся и пошёл прочь, оставив его стоять в ночи среди мерцающих огней.

Глава 14. Чудесный век

— Где «горшок»? — спросил я.

— Разбился, сеньор Магн, — раздражённо ответил Бруно Джакобиан. — Это всё, что вы хотите сказать?

Я удивлённо глянул на него. Хотя, если честно, из состояния удивления я и не выходил. Но на этот раз удивление было другим — я машинально схватился за рукоять меча и бросил внимательный взгляд на человека, в чьих словах почуял вызов.

Однако это не был вызов. Это была ярость.

Бруно встретил мой взгляд прямо и твёрдо. От резких слов или действий меня удержало только то, что ректор был без доспехов и оружия. По умолчанию я воспринимал его как существо, скажем так, малоопасное и, уж конечно, ниже меня по статусу. Вроде как нельзя пнуть собаку на людях, даже если она гавкнула.

Разум, конечно, подсказывал, что статус ректора Университета Караэна — вещь серьёзная, но в тот момент я действовал на инстинктах. Бруно спасло вбитая в Магна привычка придерживаться социальных норм. Пришлось себя обуздать. Я выдохнул. Потом глубоко вдохнул. Что же так взбесило этого добродушного "ботаника"? Ах, ну да, конечно. Моё кажущиеся равнодушие.

Привычка держать лицо и не показывать эмоций, кажется, ввела Бруно в заблуждение. Пришлось подойти ближе, положить ему руку на плечо и сказать, проникновенно глядя в глаза:

— Я никогда не видел ничего прекраснее. Это достижение, от которого будут отсчитывать время. Знаете, я считаю, что нужно немедленно учредить награду! Как рыцари получают призы на турнирах, так и маги должны получать признание за свои открытия. Этот день мы объявим Днём Величайших Достижений и будем вручать ценные призы — а главное, признание — лучшим из лучших. И сегодня это вы!

— Я был не один, — смутился Бруно Джакобиан, опустив взгляд.

Мда. Несмотря на все таланты, амбиций у этого человека как у нежити сочувствия. Сам он на такую высоту бы не поднялся. И Караэн, пожалуй, никогда бы не увидел его изобретения, которое он создал опираясь на ресурсы всего Университета.

— Тут большая заслуга сеньора Канта, и, пожалуй, даже не меньшая, чем моя, а также… — зачастил Бруно.

— Хватит, — прервал я его. — Ваше чудо — это алхимия, начертание и искусные чары. Так пусть награждены будут трое. Но… — я поднял глаза к небу, где сверкая бронзовыми боками, сменщик "горшка" закладывал вираж над городом, — название стоит поменять. «Золотой Змей» уже занят.

Аппарат, честно говоря, больше напоминал птицу, но ради меня на передней части фюзеляжа намалевали морду змея. И назвали "Золотой Змей". Немного культа личности, я тут не причем, тут так принято. Забавно, что хвост у аппарата уже был — почти как у самолёта. Сами ведь додумались.

Кажется, я когда-то показывал сеньорам деканам, как работает поток воздуха, обдувая деревянный брусок дымом из дома. Маги, впрочем, не были глупыми — новый маголет получился вполне аэродинамичным.

Я стоял ошеломлённый уже минут пять — с того самого момента, как аппарат был запущен при помощи громоздкого устройства, похожего на осадный онагр. Два длинных рычага с противовесами швырнули «Змея» в воздух. Некоторое время он дёргался, заваливаясь на крыло, а потом всё же выровнялся и начал набирать высоту. Это зрелище внезапно напомнило мне истребители Второй мировой — и заодно вызвало лавину воспоминаний из фильмов: бомбардировки городов, штурмовки дорог забитых войсками, клубы дыма над горящими обозами...

Может, я просто отвык от технологических чудес. Но моё ошеломление — да и не только моё, судя по тишине за спиной — длилось долго.

Джакобиан тем временем всё это время читал лекцию — он начал ещё у ворот Костяного Города, продолжил по пути через гроты лекториев и алхимические лаборатории, и закончил только здесь, на выступе, обнесённом по краю крестьянским заборчиком из грубо обколотых камней.

Лекция была, надо признать, захватывающей. Всегда приятно слушать человека, который говорит о своём деле с любовью. Вот только я чувствовал себя двоечником, да ещё и прогулявшим год занятий.

Основное, впрочем, я уловил. Маголет, по сути, оставался тем же «горшком» — но маги пошли по пути облегчения. Металлическими остались только массивные медные печати с золотыми прожилками под фюзеляжем активировались, когда их части проворачивались вручную и вставали в пазы, образуя знаки воздуха, дающие подъёмную силу.

Проблема оказалась в другом: магии, запасённой в металле, не хватало, чтобы долго держать аппарат в воздухе. На помощь пришла алхимия.

Оказалось, что алхимики делят магию по цветам. Чёрный — низший уровень, как пример, уголь. Белый — катализатор, например, молоко. И, наконец, жёлтый — высший, золото, само свечение солнца. Всё, что сияет золотым светом, есть концентрированная магия — философский камень этого мира.

Чтобы «двигатели» — бронзовые украшения с гравировкой — получили достаточную мощность, маги снабдили их топливом. По системе из козьих кишок к ним подавалось вино, зачернённое углём или алхимией. Вещество омывало бронзовые детали, питая их магией и заставляя аппарат держаться в воздухе.

Работало ли это из-за того, что они действительно нашли