Измена. Ты нас предал, Дракон! - София Руд

— Я вижу, вы близки со слугами, — перевожу взгляд на женщину, и та тут же заверяет, что нет, будто это зазорное дело.

— Сабина не такая, как все. Когда этот дом опустел, она поддерживала меня. Я ее наградила, но не подумайте, за одним столом мы не едим, — заверяет хозяйка.

— Боюсь, я сегодня доставил Сабине хлопот. Чтобы не смущать ее более, передайте ей, что правильнее будет забыть.

— Что же вы такого сделали? — пугается женщина.

— Она сама знает, — заверяю я, а затем встаю из-за стола, пока рыжая голова не принесла чайник, но она уже в дверях.

Да так вздрагивает при моем приближении, что поднос подпрыгивает в ее руках, и пара капель находит свое пристанище на моем камзоле.

— Ой! — вспыхивает девица, сует поднос помощнице, а сама принимается доставать платок.

— Не стоит. — обрываю ее, не позволяя коснуться, и ровным шагом иду наверх к жене.

Какая же здесь стоит тишина. Смягчаю шаг, чтобы не будить сына, если он все еще спит.

Останавливаюсь перед дверью, размышляя стучать или войти без стука. В пользу Дэриэла играет последнее.

— Долгий путь? — доносится голос Мэл, которую я обнаруживаю сидящую на полу в центре нарисованного солью круга.

У нее шар всевидения в руках?

— Покажи мне Кирка, — приказывает моя жена. Медведя, значит....

Но к первой волне злости добавляется вторая: шар окрашивается золотым, предвещая им скорую встречу.

Сам не замечаю, как сжимаются челюсти и кулаки, зато хруст пальцев слышит Мэл.

— Рид?

Глава 32. Не искушай меня.

Мэлони Дидрих

— Я была в одном полотенце, когда он без спросу вошел ко мне. Видела бы ты, как он смотрел, — шепчет с небывалым воодушевлением Сабина. О ком это она?

— И что лорд Дидрих сделал потом? — спрашивает ее вторая прислуга, и земля уходит из-под ног.

Лорд Дидрих? Рид? Напрягаюсь до кончиков пальцев. Даже вдох сделать не могу. От мысли, что Рид мог меня предать… снова, в сердце такая боль чтобы разом вогнали дюжину игл.

— О боги! Госпожа! — замечает меня девчонка, а злюсь. Злюсь, потому что не услышала, что же сделал в итоге Рид.

Рыжая краснеет при виде меня, но взгляд не отводит. Смотрит прямо в глаза.

— Я все слышала, — заставляю себя говорить, а вместо голоса идет хрипотца. — Так что сделал Его Светлость, когда вошел к тебе в одном лишь полотенце?

Девчонки напрягаются, но они понятия не имеют, что сейчас испытываю я. Да, испытываю, а не чувствую. Потому что каждая секунда молчания – это испытание души и тела. Пытка!

— Он ушел, — мямлит рыженькая, только огонь в ее глазах говорит совершенно о другом.

Да и чего я от нее жду? Что она мне в лицо правду скажет?! Это не Тильда, которая будет гордиться подлым поступком, которая ударит упавшего грязным башмаком. Сабина так не сможет. Зато будет с воодушевлением рассказывать, как на нее почти обнаженную смотрел чужой мужчина.

Жаль, нет заклинания, которое заставит ее сказать всю правду. “Как он смотрел!”, а затем просто ушел. Где тут логика? Где правда?

— Вы чего-то еще хотели, госпожа? — суетится вторая девчонка.

— На чердаке старые вещи. Принесите их мне, — говорю девицам, а затем заставляю себя выпрямить спину и вернуться к сыну.

Как же гадко на душе. Как больно! Рид… опять.

Нет. Не мог. Не стал бы. Он же не ненормальный, чтобы творить такое в стенах дома моего отца. Он бы не стал бы!

Схожу с ума от мыслей, пока в двери не раздается стук.

Рыженькая не входит, но я замечаю ее в проеме. Коробки, что первую, что вторую заносит другая девочка, и тут же, не поднимая глаз, убегает.

А я с трудом удерживаюсь от порыва выскочить следом и поймать Сабину. Вот только чего я этим добьюсь? Буду как жена-истеричка кидаться на любовниц мужа?

Боги, вы жестоки. Вы должны были освободить меня от истинности, зная, какая судьба меня ждет. Чем я прогневала вас? Чем свою метку заслужил мой сын?!

Реветь нельзя. Пытаюсь отвлечься вещами, что находятся в пыльных коробках. Детские игрушки, даже рогатка есть.

Мы со Стеллой только так получали от матушки, когда пуляли по старым дырявым ведрам заменявших нам мишени. Папа защищал нас, но все равно просил не забывать, что мы все-таки будущие леди.

В вот и банты со времен лицея. Старая книжка и даже шар.

Вспоминаю, как отец привез его из путешествия, выкупив у какой-то известной провидицы. Тогда на них такая мода была, что они продавались повсюду. Но чаще всего подделки.

Однако нас со Стеллой шарик как-то не обманывал. Или нам просто хотелось так думать. Мы ведь были детьми.

— Госпожа, — тихо стучит повитуха, когда я принимаюсь стирать с шара пыль. От шума Дэриэл просыпается. — Вам нужно чем-нибудь помочь?

— Принеси соли с кухни, — прошу ее, вспоминая наши детские шалости, а сама иду к сыну, чтобы его накормить.

Малыш сладко причмокивает, а я забываю о бедах, пока глажу его по хрупкой головке и мягким волосам. Как же он сладко пахнет. Мой маленький, нежный, родной и такой беззащитный.

Невольно вспоминаю слова Рида про метку, и в сердце входит укол.

Он, действительно, найдет способ ее убрать? А если нет, какая судьба ждет моего сына?

— Ох, какой сладкий, — возвращается повитуха, когда довольный пирожок, накушавшись, требует веселья. — Давайте я с ним погуляю.

Киваю, потому что у меня есть на это время планы. Как только повитуха забирает Дэриэла, сыплю на пол соль, создавая круг. В центр сажусь сама. У меня столько вопросов к этому шару. Хоть бы он оказался рабочим.

Начинаю с простого, какая завтра будет погода. Шар обещает дождь. Кидаю взгляд к небу — облака сгущаются. Буду надеяться, что предсказание правдиво.

— Метка уйдет с тела моего сына? — дым становится черным, затем пурпурным, затем черным.

Я не помню всех толкований, но это меня пугает. Зато в последний момент дымка начинает светлеть и светлеть с такой силой, что чуть ли не ослепляет меня.

Это