Римские папы. Люди в белом: от Пия IX до наших дней - Максим Михайлович Ткаченко

Так, на печальной ноте закончилось правление папы Пия XII. Надеемся, читателю он запомнится как стойкий, мужественный и милосердный человек. До сего дня ни в литературе, ни среди историков нет единого мнения о том, кем был Эудженио Пачелли. Являлся ли он хитрым приспособленцем или мудрым политиком? Каждый считает по-своему. Однозначного мнения нам не найти. Для кого-то папа Пий XII был предателем, для кого-то спасителем. Кто-то видел в нем строгого властителя, а кто-то – близкого и родного человека. Граждане Рима до сих пор испытывают самые трепетные чувства по отношению к этому человеку, а позднее папа даже обретет титул досточтимого.

Существует красивая легенда, которая гласит, что в момент последнего вздоха понтифика дежурившая у его постели сестра Паскалина, словно взяв на себя обязанности камерленго, первая дважды задала сакраментальный вопрос: «Эудженио Пачелли, ты спишь?». Не дожидаясь третьего раза, она тихо произнесла: «Покойся с миром».

И по ее лицу покатились слезы.

Часть VIII

Иоанн XXIII. Такая непростая простота

Глава 33

Не по плану

С кончиной элегантного и статного папы Пачелли эпоха высшей церковной аристократии окончательно ушла в историю. Спустя почти двадцать лет правления авторитарного понтифика куриальные сановники желали уже вздохнуть полной грудью и избрать такого папу, который не держал бы весь Ватикан в ежовых рукавицах и относился бы к придворным иерархам если не как к равным, то хотя бы по достоинству оценивал их положение.

На самом деле, в неуважении Пия XII обвинить было никак нельзя. Папа был всегда обходителен со своим окружением, тона не повышал, обращался с пиететом и непременно старался немедленно поднять тех, кто преклонял перед ним колено. Однако его безграничная самоуверенность во многих церковных делах и тотальное влияние сестры Паскалины уже успели за эти годы многим изрядно надоесть.

Были среди иерархов и те, кто, напротив, тяготел к продолжению курса покойного понтифика, видя в этом необходимую меру для сохранения земной славы католицизма. Именно во время правления Пачелли сформировалось наиболее реакционное крыло епископата, которое было бескомпромиссно консервативным не в политическом, а именно в церковном плане. Позже таких людей станут называть интегристами. Их негласным лидером являлся ватиканский кардинал Альфредо Оттавиани. Это имя еще неоднократно прозвучит в новейшей истории церкви.

Оппозицию реакционному крылу закономерно составляли либерально настроенные иерархи, желавшие покончить с аристократическим консерватизмом и приблизить церковь к идеям и нуждам современного мира.

Кардинал Альфредо Оттавиани

При таких условиях две противоборствующие партии неминуемо схлестнулись бы между собой на конклаве, если бы не один довольно любопытный эпизод. В течение многих лет при папе неотлучно находился дон Джованни Баттиста Монтини. Этот квалифицированный дипломат и весьма опытный ватиканский сановник занимал пост заместителя государственного секретаря и решал многие важные вопросы, чем сильно облегчал жизнь понтифику. Всем было очевидно, что папа весьма благоволит к своему приближенному и явно готовит его для чего-то более важного. Через некоторое время по коридорам Апостольского дворца поползли слухи, что Пачелли видит в своем протеже преемника и непременно объявит свою волю кардинальской коллегии, как только закончит подготовку Монтини.

Скорее всего так бы и произошло, если бы не крайне напряженные отношения между священником и всемогущей сестрой Паскалиной. Видимо, именно по ее наущению папа без каких-либо предпосылок удалил своего приближенного от куриальных дел и направил епископом в Милан. Разумеется, формально это было весьма неплохое повышение, однако все понимали, что работа рядом с римским папой сулит куда большие перспективы.

Тем не менее, все по-прежнему полагали, что решения своего Пий XII не изменил и вот-вот возведет архиепископа миланского в сан кардинала. Тем более, что занимаемая должность это предполагала фактически по умолчанию. Но этого не произошло ни через год, ни через два. Монтини продолжал носить малиновую сутану.

Когда состояние Эудженио Пачелли резко ухудшилось, все поняли, что не за горами очередной конклав. Тут-то в кулуарах и вспомнили об архиепископе, ожидая со дня на день, что тот получит кардинальский сан. Ну не мог же, в самом деле, понтифик просто забыть о своем многолетнем помощнике, которого явно видел своим преемником. Забыл папа или передумал, мы уже никогда не узнаем, но каково же было удивление кардиналов, когда к моменту конклава Монтини так и не получил алые ризы и право голосовать в Сикстинской капелле.

Преосвященные избиратели, которые почти поголовно делали ставку на архиепископа Милана, оказались в замешательстве. Действительно, его кандидатура устраивала и правых, и левых. Иерарх был достаточно либерален для того, чтобы покончить с затхлой автократией, но при этом весьма чтил церковные традиции и был человеком довольно благочестивым. Но избрать его оказалось невозможно, а немедленно возвести в сан кардинала было просто некому. В этих условиях выборщикам пришлось буквально на ходу придумывать план действий. Двери капеллы были закрыты. Нужно было что-то решать.

Спустя несколько неудачных туров голосования, сопровождавшихся черным дымом, кто-то неожиданно предложил компромиссный вариант. А почему бы не переходный папа? Что, если избрать мирного и пожилого кардинала, который будет достаточно стар и спокоен для того, чтобы не править долго и самоуверенно, но при этом возведет Монтини в кардинальское достоинство аккурат к следующему конклаву? Звучала такая идея несколько цинично, однако ее весьма активно поддержало большинство избирателей как из реакционного, так и из либерального крыла. Дело оставалось за малым. Нужно было только внимательно присмотреться и решить, кто же подойдет для выбранной роли промежуточного понтифика.

Глава 34

Такого не ожидал никто

Из всех кардиналов, находившихся в тот момент в Сикстинской капелле, четверо подходили под необходимые критерии, по которым было решено избирать нового наследника святого Петра. Трое из иерархов, однако, не были итальянцами. Это в принципе никак не мешало их избранию, и все же выборщики немного смутились. Уже несколько сотен лет папами становились исключительно итальянцы, и традиция вроде как устоялась. Такое положение дел не было никаким прописным правилом, не являлось даже негласным договором, и все равно кардиналы не решились голосовать за кандидатов из других стран.

Таким образом, выбор пал на того, кто менее всех ожидал избрания и даже прибыл в Рим с обратным билетом на поезд. Им оказался 77-летний патриарх Венеции Анджело Джузеппе Ронкалли. Помимо своего почтенного возраста, гарантирующего недолгий понтификат, кардинал полностью соответствовал тем ожиданиям и надеждам, которые