Ментальности народов мира - Георгий Дмитриевич Гачев

«ургия» – «гония» применительно к Германству я начал за упокой «гонии» и во здравие «ургии», однако прихожу к их взаимопереплетенности. Ургия тут естественно вырастает над и из Гонии, перехватывает ее импульс и продолжает ее в своих формах, и на нее же обратно воздействует. Даже слово Baum = «дерево» означает одновременно и нечто «построенное» – от глагола bauen = «строить». И «крестьянин» по-немецки – Bauer, т. е. как бы конструктор на земле. Так что и «дерево» – тоже «здание». Оба символа гениально совмещены Вагнером в декорации первого акта «Валькирии»: там изображена хижина (Haus) Зигмунда и Зиглинды, а посреди нее – ствол ясеня Игдразилль, что есть германо-скандинавский вариант Мирового Древа.

Слово немецкого языка – домоподобно: как Haus – гласный, закрытый стенами согласных: Gans, Fritz, Wolf-gang, Traum, Verstand. Слово составлено из закрытых слогов. Напротив, слово итальянского языка в теплом и сухом космосе юга – из открытых слогов: primavera, lupo, Verdi, marcato, legato…

Открытости жизни и нравов, и жилищ (колоннады, портики) – все на свету и на виду – соответствуют и открытые слоги слов. В северном же климате люди скрытны, закрывают двери в свою внутреннюю жизнь, где сосредоточиваются, как у своего очага; они более формальны в отношениях, сдерживают эмоции и прячут их, как душу за стенами тела, – подобно тому, как они оберегают гласный, окутывая его согласными.

Душу прячут, а вот конструкцию – выпячивают, потому что – ургия! Ее тут бхакты, адепты и фавориты. Как ощутимы узлы конструкции в готическом соборе: стрельчатость, сцепления и замки сводов – как мышцы работающие! – и как все это упрятано в романской архитектуре: каким-то чудом все связано и держится; ургия тут – как бы слегка постыдна (как художнику и поэту, Горацию – стыдно признаваться, сколько потов с него сошло и свеч, и сала пошло на труд). А всмотритесь в простой бюргерский дом в Германии: как там плетение косых балок прямо на фасаде выпячено, покрашено особо – и так красиво проступает остов сооружения.

Да и в музыке – тоже разность: в опере, которая жанр итальянский по преимуществу, оркестр упрятывается, спускается в «оркестровую яму» – как некий постыд, и лишь певцы красуются на сцене как герои музыки. А германский ургийный гений посадил оркестр на сцену – и мы смотрим, как работают инструменталисты в исполнении симфонии, концерта. Вагнер высмеивал роль оркестра в итальянских операх, который подобен большой гитаре. То ли дело – у них, где сам Космос звучит – лесом! А в Италии Космос голого камня – не звучит сам по себе, и лишь человеки – голосисты.

Однако Дом как модель я тоже упростил, как и сюжет «гония» – «ургия» в начале. В Германстве не просто Дом (Haus), но оппозиция Дом – Пространство (Haus – Raum) работает. Как у Фихте в философии Бытие поделено на «Я» и «He-Я», субъект – объект. И это – резко.

Вся душевность сосредоточена в «Я», в Haus и Innere, а то, что вне, снаружи, остается голым, чистым, абстрактным, безжизненным. И вот почему: сказали немцу, что вон за пределами твоего дома и расы все прочее – «Не-Я» = не люди, не имеют души, – и как закрылись двери субъективности у немца, человека и солдата, – и не слышит стонов убиваемых механически, как бьет неорганическую природу: в ней тоже не предполагается субъективности, так что не к чему и сочувствие…

Сюжет Haus – Raum – расслышим даже в германском слове для «почему?». Warum? – это Was um? – т. е. «что вокруг?». Мир поделен на Haus «что» и Raum «округи».

Кстати, Warum? (Почему?) – главный вопрос в Германстве: в нем устремленность разума к познанию причин вещей, а видят их тут – в прошлом, в происхождении. Ум немецких ученых – как под влиянием магнитного склонения, норовит зарыться в историю вопроса, в происхождение явления, которое приступает исследовать…

Поправить мне следует также и то, что сказано ранее о соотношении вертикальной и горизонтальной ориентации в Германстве. Геополитическое положение Германии – центр Европы и северо-запад континента Евразии. Ее призвание – быть мостом между Западной Европой и Восточной Европой, где Россия, Польша, Балканы (которые уже – в сфере Австрийского варианта Германства). И Drang nach Osten = Стремление на Восток – постоянно действующий фактор и тенденция в бытии Германии. Пруссия – почти Россия (и по равнинности ландшафта тоже). И естественно, шло перетекание и взаимопроникновение – и мирное, кормящее опытом и культурой (как немецкое проникновение в Россию с Петра), но и милитарное. Германия – тоже перетекание Европы в Азию, как и Россия (которая еще более эту функцию исполняет). Связь и мост между Европой и Азией – в индогерманстве, арийстве. У немцев Эрос – к Индии, Персии-Ирану, откуда арии. У Гёте – «Западно-восточный диван», а Ницше подхватывает образ Заратустры.

Это евразийское призвание делает Германию и Россию близкими и понятными друг другу и в культуре, и в типе психики – внутренне сосредоточенной, рефлектирующей. Недаром русские интеллектуалы, «любомудры» XIX века, испытывали наибольшее влияние именно германской философии (Шеллинг, Гегель) и литературы (Гёте, Шиллер). И «западники», и «славянофилы» (шеллингианцы) – из сходных родников питались. Да и марксизм к нам пришел из Германии.

Однако этот Drang nach Osten, горизонтальное «стремление на Восток», Эрос к «жизненному пространству», Lebensraum, уравновешены в Германии глубоко вкорененной вертикалью Haus’a – Дома. Космос Германства составлен из огромного разнообразия больших и малых микрокосмосов государств, культур и традиций: Австрия, Бавария, Саксония, Пруссия, Померания, Швабия, Тюрингия, Рур, Рейнланд. У всех у них «лица необщье выраженье». И цветущий период германской культуры – это XVIII век, когда страна была раздроблена на десятки и сотни королевств и герцогств. Их культурное разнообразие напоминает и об эллинских городах-государствах, и об Италии в эпоху Возрождения, когда Тоскана, Ломбардия, Феррара, Неаполь, Венеция, Рим, Генуя, Болонья – все были седалищами и очагами уникального творчества. Объединение Германии, осуществленное Бисмарком во второй половине XIX века, не содействовало расцвету культуры. Германия становилась великой силой, но мудра пословица: «сила есть – ума не надо»… И история Германии в XX веке подтверждает ее, как и история России в советскую эпоху…

Между прочим, германцы в войнах чаще всего прибегали к тактике прорыва, осуществляя его через воинский строй «клин», или «свинья» (как тевтонские «псы-рыцари» на Чудском озере), что есть фаллический образ и акт проткнутия. А русские побеждали тактикой «котел», «мешок», заманивая в засаду, тактикой охвата и флангового удара, что есть «вагинальная» работа, которая и естественна для Матери-России, которая использует свои огромные пространства, чтобы рассеять и поглотить агрессора…

Германский национальный флаг