Право на жизнь - Кицунэ Миято

которые не мыслили дальнейшей жизни без отмщения. Ральф буквально душил его своей жаждой мести и посчитал малодушием отказ отправиться с ним, а решение остаться обучаться в Змейлоре воспринял как предательство.

— Ты бы хотел отомстить? — тихо спросила Юлка, осторожно коснувшись его плеча.

— Я остался один. Ради чего мне губить свою жизнь? Отказаться от дара, призвания, жизни и свободы? Ничья смерть не вернёт мне родных. Да и на Род, по сути, я прав не имею. Как и на месть, если разобраться.

За такие мысли Ральф называл его трусом и предателем, недостойным своего великого Рода. Вот только он считал, что ему больше досталось от материнского клана Рун, который никогда не славился воинами, они собирали знания, изучали, изобретали, служили богам, наконец! И их силой были знания, а не воинские умения.

— И всё же?..

— Я Гаральт Рун… Отрезанный от Рода Фреки и проклятый собственной матерью, в моём сердце нет мести. Я бы хотел просто спокойно жить и применять свои знания во благо.

— Проклятый собственной матерью? — переспросила Юлка. — Это как?

Гаральт пожевал губу, раздумывая, сказать ли правду суженой, но решил, что скрывать смысла нет.

— То, что ты приняла за пророчество, на самом деле это было проклятье. Я говорил тебе, что нас осталось трое. Ральф, мама и я, — вздохнул Гаральт, вспоминая этот тягостный момент. — Мама несла в себе кровь норн, и она провела особый ритуал… Ну, это я сейчас знаю, что это было. Моему брату она предрекла гибель от мести, а меня…

В ушах всё ещё звенели слова, сказанные хриплым голосом казавшейся безумной матери.

«Сын мой, Гаральт. Проклинаю тебя! Ты своими руками убьёшь собственную суженую, не ведая, что творишь. Потеряешь её, если отпустишь за грань и не признаешь».

— Мне кажется, что мама не прокляла тебя, точней, не совсем прокляла, — сказала Юлка после того, как он всё же озвучил то, что ему было сказано. — В проклятьях обычно не говорят способа, как избежать ситуации. А тут… Может ли быть так, что это было противодействие твоей судьбе? Допустим, ты должен был умереть юным, а чтобы проклятье подействовало — дожить как минимум до возраста женитьбы, чтобы встретить суженую?

— Проклятье было посмертным, — прошептал Гаральт, озарённый догадкой. — Мама после его произнесения сгорела в магическом огне. Это был рунный круг… Я тогда очень испугался. Ральф утащил меня, и мы добрались до Змейлора. Но, думаю, ты права… Такие проклятья неснимаемы.

Сердце гулко билось в ушах, а по спине пробегала дрожь от вновь испытанных воспоминаний. Только сейчас он видел это иначе. Узнавал символы и общий рисунок.

Тёплая ладонь, погладившая по спине, привела его в чувства. Гаральт поднял взгляд и встретился с глазами Юлки, что смотрела тепло и внимательно. Видела его.

— Да мы с тобой как потерянные близнецы, у обоих истории жизни так себе, не подарки, а сюрпризы, ага, — горько усмехнулась она. — У меня отец убил маму, и бабушка долгое время думала, что и меня он убил тоже. Поэтому и не искали. А я жила с приёмными родителями в Яви. Узнала про всё это волшебство слишком поздно. Но всё же… несмотря ни на что, мы как-то нашли друг друга. И… наверное, можем попробовать построить что-то новое и лучшее, чем у нас было.

Примечание:

*Насчёт попкорна. Не из каждого кукурузного зерна его можно сделать. Существуют специальные сорта, которые предназначены именно для этого лакомства. Всё дело в клейкости, степени засыхания, глютене, короче, там реально не всё так просто.

Глава 13

Поиск виновного

— Вообще-то Юля не виновата в том, что произошло с Яровзором, — сказала Ожеге Озара. — Она сама пострадала во всей этой ситуации, чуть души не лишилась и всё ещё не пришла в себя. Ты бы помягче с ней…

Ожега выдохнула, сделав выпад, от которого сестра с лёгкостью увернулась.

— Теряешь концентрацию, — контратаковала Озара, вполне успешно выполнив несколько ударов, которые пришлось принять на блок. — И ты злишься…

Ожега и правда злилась. Было с чего. Преподаватели и разбираться не стали в том, что произошло с Яровзором, уснул и уснул, хорошо, что никто не пострадал. Хотя Ожега так не считала. Она что, за пострадавшую не считается? А Юля? С ней тоже всё в порядке? А Оляна или Хэй с Баем, которые отсидели в карцере столько дней без еды в темноте? А эта Маришка, которая себя в жертву принесла? С ней как? Сопутствующий ущерб?

— Злюсь… — хекнула Ожега, попытавшись сосредоточиться и отбросить все мысли, что роились в голове. — Злюсь! — она яростно атаковала, разбивая защиту сестры. — Злюсь! — удар! Ещё удар! Ещё и ещё!

Она выбила меч из рук Озары, которая упала, и замерла, тяжело дыша. Из тела словно вынули все кости, и Ожега рухнула на колени.

— Прости… Просто кровавая пелена перед взором. Как будто внутри плещется мёртвая вода, и я исторгаю из себя ядовитые пары каждым выдохом. Понимаю я, что Юля ни в чём не виновата. Головой — понимаю. А сердце не принимает. На обратной стороне век словно кто-то выжег картину того момента, как она его целует. Я его в людском облике видела в последний раз, когда она его целовала, помнишь?

Озара поднялась и потянула руку, помогая подняться, а потом обняла, позволив уткнуться в плечо.

— Как вижу её, так сразу как на повторе каждый раз эта сцена, как заколдовал кто, — буркнула Ожега.

— Может, и правда навеяно что-то? — напряглась сестра. — Тут у нас места… Своеобразные. Да и люды всякие. Недоброжелателей хватает. Ещё и Карачун самый. Новый год по явовскому стилю завтра. Очистительный обряд хорошо бы провести, хоть через краду прыгнуть да водой омыться с наговором.

— Сегодня как раз неделя, можно и прыгнуть, — хмыкнула Ожега, признавая правоту сестры. — В деревне точно крады зажгут, Яровзор… В общем, он говорил, что там так делают.

— А Юлю позовём? — осторожно спросила Озара.

— Ты, кажется, говорила, что у неё какой-то ухажёр появился… — пожала плечами Ожега и вздохнула. — Надеюсь, она там с ним занята и не обижается на меня… Но пока мне проще совсем её не видеть. Чтобы… не наговорить всякого или не сделать. Я сама не своя. Может,