Вчера была война - Игорь Глазунов

упросить шофёра «прокатить кусочек», ты был счастлив! Дорога казалась нескончаемой. Крутые зигзаги, подъёмы, спуски. По обеим сторонам дороги тянулся вековой лес. Участок дороги в районе Кандавы, когда начинается цветение, называют Курземской Швейцарией! Машиной нас везли до Тукумса. Оттуда поезд должен был доставить нас на станцию Асари.

Первая поездка на поезде! Первое построение! Первый опыт социалистического общежития! Первые пружинные кровати, которые надо было научиться застилать «конвертиком». Первая борьба за лидерство! Первая физзарядка на берегу моря под аккордеон! Первое построение! Первый подъем флага под звуки горна и барабанную дробь! Первый опыт участия в художественной самодеятельности! Первые спортивные соревнования! Первые военно-спортивные игры! Мои первые психологические этюды!

Это был первый опыт жизни вне дома, этакий срез домашней модели поведения, мера жизненной готовности, которую каждый из нас привёз в лагерь. Здесь проявились наши навыки, наши формирующиеся качества характера.

Кто-то «выплывал», сразу находил своё место в этой общности и становился лидером. Кто-то терялся, начинал хныкать, был недовольным всем и вся, начинал ябедничать и получал по заслугам – «тёмную». «Тёмная» – это коллективное наказание. Внезапно, обычно вечером перед сном, на провинившегося накидывали одеяло. В меру вины, виновника лупили или щадяще, или «по полной». Наказание закончено, одеяло сброшено! Все сидят с безвинными лицами! Определить виновного невозможно.

Среди лидеров велась постоянная борьба за непререкаемый авторитет в смене. Тут уже привлекались к выяснению свои группировки. Через два-три дня страсти успокаивались, и жизнь подчинялась чёткому режиму дня, который был расписан поминутно. Если ты попадал в актив лагеря, то получал командирские нашивки звеньевого и каждое утро и вечер, чеканя шаг, на своём уровне власти рапортовал высшему уровню власти о готовности начинать день и готовности к служению делу партии, делу Ленина и Сталина! И мы «служили». Речовки: «Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд! Сильные! Смелые! Ловкие! Умелые!»

На берегу моря ежедневная физзарядка под аккордеон, после которой звучала команда «Приступить к водным процедурам!». Срываясь с места, мы мчались наперегонки в море, вздымая кучи брызг, падали и «приступали к водным процедурам» на второй мели! Те, кто не умел плавать, оставались у берега и тоже по-своему радовались морю. На пляже нас готовили к празднику открытия пионерского лагеря. Тренировали в построении акробатических пирамид, готовили к спортивным соревнованиям. И вот наступал день открытия. Торжественное построение на пионерскую линейку! Меня всегда удивляло это название. Почему линейка? Потому, что выстраиваемся вдоль линии, выложенной белыми ракушками? Все мы были разделены по отрядам и назывались по номерам. У каждого отряда было своё место для построения, которое мы благоустраивали, как только могли.

Звучали команды: «Пионерскому лагерю построиться на утреннюю линейку, второму отряду построиться у клуба для следования на экскурсию!» И где бы ты ни был и что бы ни делал, ты срывался с места и через несколько минут стоял в строю, ожидая дальнейших команд! Начищенные и наглаженные до блеска, в белых рубашках с красным галстуком и пионерским значком на груди, мы стояли с широко раскрытыми глазами с непередаваемой радостью в душе, чувствуя себя участниками вершившихся больших дел! Мы, дети из маленьких городков и посёлков, познавали новое видение жизни!

В отряде было много рижан. Невидимая внешне, но ощущаемая внутри разница, расколола нас в первые же дни. Вели себя рижане по отношению к нам заносчиво, чванливо. А ты видел трамвай? Пароход? Самолёт? А ты был в зоопарке? А в цирке? А на кораблике катался? А из винтовки в тире стрелял? Вопросов было много, а ответ был один – нет! Звучало презрительное «дере-е-вня!» Ответ был – по мордам! Помогало! Драться я умел. Улица научила меня отстаивать свои интересы, отвечать на незаслуженные, так тогда казалось, обиды, защищать свою честь! Очень скоро я заработал своё первое наказание за драку. Меня лишили пионерского барабана перед всем отрядом и долго читали мораль. На моём примере объясняли, что кулаки – это проявление слабости, но до конца смены я был избавлен от «наездов» ненаших.

Запомнилась первая экскурсия в Ригу! Везли нас туда на автобусах. После пешеходной экскурсии по старому городу была организована экскурсия по Даугаве на речном пароходике «Маяковский». Запах сурика, масел, солярки, команды палубного матроса, рулевая рубка, татуировка якоря на руке капитана, настоящий штурвал, подрагивающая под ногами от работающего двигателя палуба, басовитый гудок, когда отходили от причала, швартовые, которые аккуратной бухтой легли на палубу, – всё это на долгие годы запомнилось мне!

Это были самые яркие, самые эмоциональные впечатления и воспоминания последующих лет, которые в конечном результате предопределили моё решение – море!

В 1950 году этот пароходик перевернётся у самого берега сразу после отхода от причала. Погибнет 147 человек, из них 48 пионеров.

Следующий раз подняться на настоящую палубу случится через десять лет, когда я учился в мореходке! Рига! Трамваи! Троллейбусы! Множество машин! Шум большого города! Всё это были новые мироощущения, которые ещё долго оставались в памяти и приходили в мои детские сны!

К осени я почувствовал, что что-то изменилось в отношениях в семье.

Встретили меня дома возгласами: «Посмотри, как изменился! Подтянулся! Загорел!». Я и впрямь ощущал себя другим! К осени я почувствовал, что что-то изменилось в отношениях в семье. Николай часто стал приходить домой поздно, нетрезвый, становился резким и грубым. Бабушка часто закрывалась на кухне и плакала: «Ничем-то ему не угодишь». Изменилось его отношение и ко мне. И однажды он подняла меня руку. Уже не помню за что, но запомнил этот удар по лицу на всю жизнь. Голова онемела, в ушах долго стоял звон, боли я не почувствовал.

Бабушка бросилась меня защищать, досталось и ей. Я стерпел. Это был первый удар по лицу в моей жизни и последний! Больше никому, ни разу не удавалось «добраться» до него. При малейшем подозрении я бил первым.

Мама была вся в работе, в общественных делах, приходила домой поздно, уходила рано. Бабушка скрывала от мамы эти конфликты, а они становились постоянными. Наступила весна 1954 года. Впереди были весенние каникулы, которых я ждал, как говорила бабушка, как манны небесной. Это была пора, когда ты мог вдоволь отоспаться, принести воду, дрова, растопить плиту и, выполнив все задачи по дому, устроиться удобно на кровати, залезть под одеяло и отдаться своему любимому делу – чтению, зная, что тебе никто не помешает. Впереди у тебя целый «книжный день» вместе с твоими книжными героями. И сегодня ничего не изменилось, только вместо слова «читать» я напишу – «писать»!

Читал я