Нейрофизиология для чайников. Лечение неполных травм при инсультах, ДЦП, рассеянном склерозе, спинальных травмах. Теория делинизации - Илья Николаевич Вишератин

менее развитых, вплоть до их безвозвратной утраты. При этом то, какая из нейросетей разрастётся, а какая будет угнетена в первую очередь, будет решать окружение и образ жизни индивидуума. И также при таком раскладе колоссальное значение будут иметь травмы, они банально разрывают механизмы естественных, корректных доминаций, делают первичные нейросети, те, которые бы не были разрушены ни при каких иных условиях слабыми и неразвитыми, делают их уязвимыми к процессам нейросетевого дарвинизма, что и приводит к возникновению спектра вторичных течений при травмах ЦНС.

Да, да, да, именно такой логический вывод я получил к двадцати семи годам. Проблема разрастания спастических паттернов при ДЦП, проблема ВПРС, проблема прогрессирующей инвалидизации, что проявляется при травмах спинальных, самые забавные разрастающиеся спастики и дисфункции движения, все это по сути есть механизм поломки естественной доминации функций ЦНС, и это есть механизм разрастания некорректных доминаций вследствие этого.

Отсюда же и та динамика, что я получил в четвертом классе школы, обучаясь в интернате для детей с инвалидностью. Дело изначально было не в лечении, но в образе жизни. В чем-то банальном и простом, в чем-то, чего никто сейчас не видит и не осознает. В том, что корректные доминации вызывать я стал по какой-то причине более чистые тогда. Но каким образом я мог это сделать?

Размышляя над этим вопросом снова, и снова, и снова, и снова наталкивался на мысль, что проблема лечения ВПРС не есть проблема того, что ремиелинизация невозможна, сколько то, что она не происходит по причинам невероятно громадной ширины нейросетевого контролера, что и приводит к тому, что при нагрузках узких, что не прорабатывают амплитудность верхних и нижних элементов SLS, система столкнётся с нейродегенерацией вторичностей в лице процессов нейросетевого дарвинизма. И в тех условиях, когда система бы была покрыта миелином, процессы нейросетевого дарвинизма были бы иными, нежели в тех случаях, когда этого миелина на системе нет. Что технически и приводит к некорректной доминации и сужению нейросетевого контролера, что и вызывает ВПРС – ака стабильные симптомы, вызванные нейродегенерацией.

Следовательно, по факту все, что я мог сделать тогда, там, в интернате, это класть нагрузки более широко и корректно с позиций строения SLS. Продавливать корректные доминации паттернов движения и вызывать корректный нейрогенез функций, что были поражены демиелинизацией и что рассыпались.

Также фактически в двадцать семь лет, осознавая, что я, по сути, постоянно, годами по двенадцать часов в день, прорабатывал нижние элементы кортикоспинального тракта – мотонейроны и моторный контролер – логическая ошибка была налицо. Она заключалась в том, что сложносоставные паттерны движения не есть моторные контроллеры или же мотонейроны. Сложносоставные функции движения есть верхние элементы ПДС, что тянутся от больших полушарий головного мозга до самых нижних отделов мозга спинного и что фактически форсят позы, паттерны сложносоставных движений, баланс. Отсюда же и та ситуация, в которой я оказался в двадцать семь лет, дело было не только в плегиях стоп, она также заключалась в обширной нейродегенерации верхних элементов ПДС, в невозможности удержания позы и равновесия, в дисфункциях вызова сложносоставных паттернов движения, в спастиках и дистониях. И, скорее всего, именно разрастание верхних элементов кортикоспинального тракта и явилось основной причиной ремиссии тогда у меня в детстве.

Поэтому вопрос встал в том, что есть верхняя функция кортикоспинального тракта, что есть баланс, что есть паттерн сложносоставной и каким же образом на него повлиять я мог.

Единственное, за что хоть как-то я смог зацепиться, это необычное расположение того санатория интерната. Он находился на холме, в еловом бору. Передвигаясь по территории санатория, я постоянно спускался с холма или же подымался по нему, и бегал я тогда по холму, надо сказать, очень даже много, раз семь или восемь в день – на процедуры, на труды, во время прогулок, на уроки. Прибавьте сюда ещё то, что большинство зданий в санатории были в два этажа и мы просто кругом и всюду играли и бегали с мальчишками на склонах или ступеньках. Также учтите знания от 2.х, 3.х и 4.х, которые я имел в двадцать семь лет, и понимание проблемы ширины нейросетевого контролера… Именно поэтому для меня тогда стало очевидно, что этот интернат выделялся как ни один объект в моей жизни. Он стоял особняком и манил своими огнями, сама судьба привела меня сюда. Ни одно событие в моей жизни, никакой другой год, ни один невролог или же супермегаспециалист не смог бы положить нагрузку на верхние элементы ПДС столь широко.

При этом вся абсурдность ситуации в двадцать семь лет сопровождалась тем, что в периоды с пятнадцати до восемнадцати лет я ползал в школу и обратно в прямом смысле этого слова. В одну сторону, от дома до школы, было около полутра километров, и имея крайне высокий ЕДСС, я едва шёл с дополнительной опорой в виде моего брата, который в прямом смысле этого слова тащил меня на себе. При этом накручивая порядка 18 км в неделю, я не просто не получил никаких улучшений, сколько моё здоровье продолжало разваливаться, функции движения деградировали с каждым месяцем. И теперь я тоже знал, почему это произошло. Потому что разваливались контроллеры сложносоставных паттернов движения. Тогда я терял возможность удержания баланса как функции ЦНС, нагрузка была слишком линейна, вторичность амплитудного контроллера вейтберинга отмирала.

Отсюда же последовало и следующее безумие, которым я загорелся. Все дело было именно в том, что мои родители переехали, когда мне было пятнадцать, поэтому и в школу наматывать марафонские дистанции в старших классах я и стал. Мы построили дом на вершине холма. Корткерос – деревня, в которой дом мы построили, находился на вершине холма, и само слово «корткерос» в переводе с коми языка означало «железная гора».

В прямом смысле этого слова, выходя из своего дома и поворачивая направо, передо мной лежал довольно пологий трехсотметровый спуск. И если мы предполагаем, что основное следствие моей нейродегенерации есть травма верхних элементов ПДС и что технически там, в коре больших полушарий, все ещё сохранились ошмётки амплитудного контролера сложносоставных движений берда. И что технически плегии разрослись не так и сильно в моем случае, ибо моторный контролер я прорабатывал постоянно и довольно широко… А-а-а-а… Держите меня семеро… Готов отдать жизнь за пару шагов по холму хоть самому черту…

Когда идея и её реальность реализации была мной осознана, первым делом я решил продолжить записывать видео и выкладывать их на ютьюб. Это произошло примерно в конце 2015 года и в начале года 2016. Все, что я мог тогда сделать за счёт своих ног, это постоять у дивана или кровати, толкнуть 100 кг в жиме ногами, подпирая коленки руками, пробегать около километра на беговой дорожке, вцепляясь в поручни, работать на тренажере разгибания ног с весами близкими к 80 кг. Также я мог делать очень большой спектр простых упражнений лежа: отвести ногу, привести ногу, подтянуть ногу на себя, поднять ногу наверх. Движения были довольно все резкими и разорванными, хаотичными и не сконцентрированными. Я не мог выполнять именно большое количество движений за раз или же движения, что требовали большого количества мышц, когда я пытался их сделать, в ноги приходила спастика, и я просто не мог ими шевелить. Также у меня была уже тогда явная плегия мышц носочка, я не мог его тянуть на себя, и явная плегия мышц задней поверхности бедра, пятки к ягодицам я тоже тянуть не мог.

Задача примерно в 2016 году ушла от фундаментальной теории и стала принимать конкретные, практические пути. Я взял в руки трость и кое-как пытался пройти три шага по комнате. Выходило крайне скверно, сустав коленный совсем не сгибался, бедро едва двигалось вперёд, ноги были спазмированы, и я едва мог стоять, не то что идти. Уже как несколько лет назад, в 2014 году, я приобрёл тренажёр жима ногами/гакк-присед в надежде проблему с коленями решить и научиться стоять без чрезмерной нагрузки на сустав, научиться стоять с коленями согнутыми. И задачу, как ни