Книга слизи. Скользкий след в истории Земли - Сюзанна Ведлих

которой говорилось о ветрах, дувших сильными потоками от Японии до Америки на высоте десяти тысяч метров. Эти ветра носили почетное название kamikaze, или «божественные ветра», так как еще в XIII веке они помогли предотвратить вторжение монгольского флота в Японию.

Почему же не доверить новое межконтинентальное оружие проверенным воздушным потокам? Воздушные шары диаметром в десять метров назвали «Фу-Го». Их изготовили за два года из легкой, но крайне прочной бумаги коры тутового дерева. Сшивали их школьницы, ничего не подозревавшие о сути проекта. Их привлекли к работе исключительно из-за аккуратных тонких пальцев. Более чем девять тысяч воздушных шаров, наполненных водородом и снаряженных зажигательными бомбами, наконец были отправлены в путешествие, чтобы навести страх на американское население.

Приказ действовать отдал император Хирохито, противоречивый человек во всех отношениях. Образ огромных медуз отныне ассоциируется у меня с ним – смертоносным, неоднозначным, но элегантным. Фигура императора Хирохито до сих пор остается одной из самых спорных фигур времен Второй мировой войны. Был ли Хирохито правителем не от мира сего и прислужником своих генералов? Или это лишь образ, созданный американскими завоевателями? Последним он был полезнее в качестве марионетки, чем в качестве подсудимого на военном трибунале. Стоит признать, что роль верховного главнокомандующего и без того действительно контрастировала с личностью Хирохито. Он с юности увлекался океанографией: каждую неделю в Сагамском заливе он вылавливал из воды желеобразных морских существ и исследовал их в лаборатории императорского дворца.

Любовь Хирохито принадлежала гидроидным, очень крупному классу стрекающих. Безобидный полип гидра относится к этому классу наряду с медузой под названием «португальский кораблик» из отряда сифонофор. Она состоит примерно из тысячи различных специализированных полипов. У некоторых из них вырастают чрезвычайно ядовитые щупальца, тогда как отдельный полип создает плавательный пузырь, с помощью которого Physalia physalis плывет по поверхности океана. Она красива и смертельно опасна, что можно сказать и о «Фу-Го». Вероятно, исследование морских животных для японского императора было нестандартным увлечением, однако Хирохито был далеко не первым из правителей, всерьез увлеченных наукой.

Князь Монако Альбер I долгое время путешествовал по океану вплоть до Антарктики, занимаясь исследованиями в области морской биологии. Он популяризовал этот интерес в Европе и Америке, по крайней мере, среди достаточно состоятельных любителей. В Монако он приказал построить музей океанографии настолько близко к морю, что казалось, что здание вырастает прямо из монегасских скал. В музее с помощью превосходных изображений запечатлена любовь человека к медузам и другим морским существам. Примерами такого изображения служат стеклянные люстры, одна из которых сделана в форме одноклеточного организма, а другая похожа на сцифоидную медузу. Эта любовь впоследствии была популяризирована на разных уровнях: при княжеском дворе, в науке и в простонародье.

Обе люстры были созданы на основе образцов Эрнста Геккеля, который также вдохновил архитектора Рене Бине. На Всемирной выставке 1900 года в Париже тот предлагал посетителям пройти через арку, по виду напоминавшую одноклеточную радиолярию c изящным известковым скелетом. Именно Эрнст Геккель вдохновил его своими изображениями радиолярий, тонких, как брюссельское кружево, и медуз – чудес моря с филигранной структурой. «Красота форм в природе» – это самое известное произведение Геккеля, сохраняющее этот статус вплоть до сегодняшнего дня. Оно легло в основу отдельного направления в искусстве, примерами которого являются упомянутые выше стеклянные люстры в Монако. Мягкие изгибы в изображениях Геккеля нашли отражение в элегантных линиях стиля модерн.

В наше время существует предположение, что вдохновение было взаимным. Геккель, в свою очередь, тоже восхищался модерном, о чем свидетельствует безупречность и симметричность его изображений. Целью эстетики Геккеля, правда, было не только показать красоту загадочных существ, но и раскрыть их научное предназначение. Он надеялся, что просто устроенные сцифоидные медузы, сифонофоры, гребневики, туникаты, радиолярии, а также черви и моллюски, живущие как морской планктон, помогли бы объяснить раннюю эволюцию животных и механизмы этого развития. Морской биолог Стефен Хэддок называет эти желеобразные виды Gelata и пишет, что это был их первый золотой век. Никогда за столь короткий срок не было идентифицировано столько гидроидных и сцифоидных, как в первую декаду прошлого столетия.

Проблема состояла в том, что существа из категории Gelata оказались невероятно хрупкими: их тонкие тела было очень сложно консервировать. Так появилось новое связующее звено между эстетикой Геккеля и стеклом. Леопольд Блашка и его сын Рудольф, оба родом из Богемии, были стеклодувами. В одном из своих путешествий в Америку с борта корабля они увидели восхитительных морских существ, совершенно поразивших их воображение. В последующие десятилетия они изготовили сотни ценных стеклянных моделей, основанных на морских беспозвоночных, таких как медузы, актинии, улитки и кораллы. Музеи и университеты стали бороться за столь полезный научный материал. Для одного лишь Гарварда стеклодувы Блашка изготовили стеклянный гербарий, на который до сих пор можно взглянуть в отдельном помещении университетского музея. Он находится за стеклянной витриной, подписанный как ботанический экспонат, и он действительно совершенно правдоподобен.

Некоторые модели за столь долгое время стали матовыми и тусклыми, другие разбились и требуют реставрации. Тем не менее никто до сих пор так и не понял, как Леопольду и Рудольфу Блашка удалось создать эти неповторимые стеклянные творения. Покрытие, цвета, живой блеск моделей, которые вручную изготавливали эти двое мужчин, зачастую из множества разных частей. Вероятно, они выработали собственную технику, которая, к сожалению, не сохранилась до наших дней. Впрочем, в первой половине XX века технический прогресс так или иначе положил резкий конец популярности Gelata в науке. На смену прежним кропотливым техникам по вылавливанию морских существ из воды пришло тяжелое оборудование.

Корабли, которые становились все быстрее, с помощью лебедок растягивали большие сети. Хрупкие Gelata не смогли пережить такое грубое отношение, и от большинства из них осталась просто вязкая слизь. Все вскоре забыли о желеобразных существах, поскольку наука все больше стала заниматься глобальными морскими процессами, к примеру углеродным циклом. Gelata в этом контексте представляли интерес только как общая категория, а вот отдельные виды и их образ жизни отошли на второй план. Впрочем, все могло бы вновь кардинально поменяться, поскольку новые исследования показали, что желеобразные животные в качестве как добычи, так и хищников крайне важны для морских пищевых цепочек. Так, Хэддок в одной из своих работ писал, что сифонофоры и сцифоидные медузы относятся к важным хищникам в некоторых морских средах обитания.

Медузы также могут быть добычей. На них охотятся, например, крупные рыбы-луны и кожистые черепахи, способные, словно шредер, разорвать свою добычу с помощью острых отростков в пасти. Правда, хищники, охотящиеся на Gelata, долгое время считались лишь любопытным исключением, потому что от их добычи можно было получить довольно