Книга слизи. Скользкий след в истории Земли - Сюзанна Ведлих

Он назвал подход Коха незрелым – и оказался прав. Ссора с великим бактериологом и оспаривание его педантичной методики не прошли бесследно: сельский врач по возвращении начал писать детектив, используя немецкого коллегу в качестве прототипа для, разумеется, хладнокровного и рационального Шерлока Холмса. Рациональность самого автора, Артура Конан Дойла, дала сбой десятилетия спустя, когда именно от туберкулеза скончалась жена писателя – Луиза. С того момента Конан Дойл стал ярым фанатом спиритизма. Во время сеансов он делал фотографии, пытаясь запечатлеть молочно-белые выделения из различных отверстий медиумов.

Описываемое Конан Дойлом «вязкое, желеобразное вещество» называлось эктоплазмой, родственным протоплазме веществом, представлявшим собой внешнее выражение невидимых вибраций. Разумеется, нельзя отрицать, что на его впечатления влияли многочисленные способы создания иллюзий, усиленные сумрачной атмосферой сеансов. К ним относились взмахивания платками над куклами, надувание резиновых перчаток и многое другое. Защищены ли мы сегодня от подобных заблуждений? Многие и сегодня могут почувствовать легкое эхо мистических вибраций, когда ставят телефон на беззвучный режим. Некоторые пользователи ощущают фантомные вибрации в кармане брюк. В таком случае с медицинской точки зрения речь идет об ощущениях в отсутствие внешнего раздражителя, то есть, проще говоря, о галлюцинациях.

К слову, о вибрациях: иногда они определяют целую эру. «В 1966 году уже вовсю приближалась “власть цветов”, – пишет Майк Лав о группе Beach Boys в своих мемуарах под названием “Хорошие вибрации”. – Хиппи. Мистики. Длинноволосые. Появилась новая молодежная культура, литургией которой стал рок-н-ролл». Одна песня, правда, стала поистине идеальным гимном того времени. Ее написал Брайан Уилсон в память об одном разговоре со своей матерью. Она рассказывала ему в детстве, что есть на свете собака, которая может улавливать вибрации от людей. Слово «вибрация» одновременно беспокоило и вдохновляло Уилсона как возможность общаться на невербальном уровне. А что за песня? Good Vibrations, конечно. Oom bop bop.

V

Эволюция

Сначала появились микробы. Они заняли все ниши и уголки планеты, надев на себя при этом оболочку из слизи. Вполне вероятно, что жизнь на Земле существует уже примерно четыре миллиарда лет. Большую часть времени на планете присутствовала выполняющая защитные функции слизь. В современной науке вплоть до недавнего времени эта эра считалась скучным периодом, однако именно с нее началось развитие высших организмов. Между тем ученые предполагают, что под плотным слоем слизи развивались многие клеточные процессы, которые впоследствии сделали возможным появление высшей жизни. В тот период появились ранние многоклеточные организмы, к примеру медузы и другие стрекающие, которые в большинстве своем также имели слизисто-желеобразную консистенцию. Будучи свидетелями ранней эволюции, они долго представляли собой важную тему в исследовании природы и послужили источником вдохновения для стиля модерн и его грациозной эстетики.

Рисунок 28. Строматолиты – самые древние жизненные сообщества на Земле. Их до сих пор можно найти в Акульей бухте на западе Австралии (1). Ранние изображения микроскопически маленьких живых существ, XVIII век (2). Биопленки – сложные сообщества микробных видов, находящихся в слизи (3)

Город микробов

«Люди говорили, что он особенно гордился белизной зубов и следил за гигиеной рта», – так пишет биограф Лора Снайпер о голландском торговце и магистрате Антони ван Левенгуке, который в свободное время охотно занимался изготовлением стеклянных линз. Ученые-современники стали воспринимать его всерьез лишь тогда, когда воочию увидели увеличенные изображения живых Animalcules, которых мы сегодня называем микробами. Антони ван Левенгук открыл окно в новый мир и начал повсюду искать следы микробов. Этим он занимался и одним сентябрьским утром 1683 года, прополаскивая рот соленой водой, протирая зубы платком и доставая остатки еды остро заточенным пером.

Обнаруженный в процессе зубной налет он растворил в воде и слюне, а после хорошенько рассмотрел под стеклянной линзой. Левенгук был удивлен количеством крошечных организмов, которых он вдруг увидел. Некоторые из них стремглав промчались по жидкости, как щуки, а другие, напротив, кружились по кругу, словно комары или мухи. «На зубах в собственной полости рта живет больше существ, чем людей в целом королевстве», – должно быть, говорил он. Лишь три столетия спустя другой человек со столь же необычным увлечением доказал, что образ королевства как организованного единства удивительно удачно подходит для описания мира микробов.

Что делать ученому, который хочет объединить работу над бактериями со своей страстью к горам? Анализировать состав микробов в горных водоемах, конечно! Таким был план Билла Костертона, когда в 1970-е годы он отправился в поход в Скалистые горы Канады. Вопреки ожиданиям, в ледниковых ручьях почти не оказалось микробов, тогда как камни у берегов были покрыты такой скользкой биопленкой, что «легко можно было упасть задом в воду», как Костертон впоследствии говорил в интервью.

Для него эта находка была, вероятно, моментом озарения, поскольку биолог внезапно понял важное значение бактериальной слизи. Будучи «отцом биопленки», Костертон главным образом поспособствовал эволюции мысли в сфере биомедицины, в которой прежде господствовало мнение о том, что микробы – это свободные одноклеточные организмы в жидкой среде. Дело в том, что в окружающей среде, на промышленном оборудовании и в человеке такая ситуация представляет собой скорее исключение из правил. А вот нормой является именно биопленка. Поэтому представители одного или нескольких видов микробов селятся на мокрых поверхностях, таких как берег ручья, медицинские имплантаты и наши зубы.

И если бы дело заканчивалось одними только бактериями, археями и грибками. Микроорганизмы дополнительно окружают себя неприступным матриксом, неким слизистым бункером, охраняющим их от угроз окружающей среды и антибиотиков. Свидетельством нашего бессилия перед такими явлениями выступает то, что со времен Антони ван Левенгука не столь уж многое поменялось в правилах гигиены полости рта. Мы до сих пор должны тщательно убирать биопленку с зубов – сейчас мы это делаем с помощью зубной щетки.

Билл Костертон также быстро выяснил, что при инфекциях бороться с биопленкой тоже крайне сложно. В связи с этим важной задачей биомедицины он назвал разработку эффективной терапии против слизистых микробных сообществ, а отнюдь не развитие ложной гипотезы о свободном индивидуальном существовании микробов. Открытие Костертона уже давно не оспаривается, однако задача проще не стала. Это связано с тем, что биопленка – это не только древнейшая форма жизни на Земле, но и, благодаря очень длительной эволюции, крайне успешный эксперт по выживанию.

Жизнь появилась примерно четыре миллиарда лет назад, при этом первыми живыми существами с большой долей вероятности