Не слушай море - Саша Мельцер

– Что произошло?! – просипела она.

Я, перевернувшись на спину, скосил на нее взгляд. Она уже сидела сгорбившись. Светлые волосы облепили щеки, плечи и спину, и Алиса пыталась убрать мешавшие ей пряди.

– Ты позвала меня на пирс, – пробормотал я. – Я пришел, ты сидела здесь. А потом сиганула в воду.

– Ничего не помню, – прохрипела она. – Вообще ничего, Родь. Я приглашала тебя на пирс, хотела поздравить с праздником…

Она вздохнула, снова закашлявшись. У меня и у самого дыхание до сих пор было тяжелым. Я сел рядом с Алисой, свесив ноги к воде, и все время поглядывал – нет ли кого внизу? То и дело мне мерещился болотно-золотистый хвост, но, махнув головой, я понял, что это был морок. Никакого хвоста и даже намека на него под ржавым пирсом не было.

– Ты спас меня? – прошептала она, подняв на меня большие голубые глаза, в ночной темноте казавшиеся синими. – Ты же плавать не умеешь…

– А что мне оставалось делать? – изумился я. – Конечно, спас, ты же мне…

Алиса, подавшись вперед, прижалась своими губами к моим, и я даже не успел договорить «нравишься». На самом деле я бы ринулся спасать любого – нравился бы он мне или нет, человеческая жизнь всегда была превыше любых симпатий или неприязни. Но Алиса стала для меня особенной, и я полез бы ее вытаскивать даже ценой собственной жизни.

Она целовала меня, а я на несколько секунд словно отключился от реальности. Медленно, но Алиса вовлекла меня в поцелуй: я оцепенел от растерянности, медленно притянул ее к себе за талию. Мы оба были мокрые, и ее одежда прилипла к моей. Руки Алисы обвили мою шею, а я чувствовал, что пропадаю. От ее губ, запаха и нежности у меня кружилась голова.

Она сама разорвала поцелуй, мягко отстранившись. Ее голубые глаза блестели, и в них отражалась луна. Я не мог отвести взгляд от ее бледного, красивого лица.

– Алис… – Я коснулся пальцами ее щеки. – Ты…

– Не говори ничего, – шепнула она, щекой потершись о мою руку. – Ты мне тоже нравишься.

Внутри все свело – шум волн отошел на второй план. Вдалеке заревел катер, выезжая из соседней бухты, но и на него я не обратил внимания. Море пело, манило к себе, заставляло нырнуть в его глубины. Но я сидел, будто припаянный к этому ржавому пирсу. Алиса крепко сжимала мою ладонь в ледяных тонких пальцах, еще дрожащих – наверняка от холода и пережитого ужаса.

Оцепенение и не думало проходить. Я смотрел на нее, как зачарованный, не в силах перестать разглядывать тонкие розовые губы, мягкий разрез глаз, обрамленных светлыми ресницами, прямой греческий нос. Алиса чуть склонила голову к плечу, а потом потянулась и поцеловала меня еще раз. Но в такой спешке и воровато озираясь, словно боялась, что нас кто-то может увидеть. И я даже догадывался, кого она боится.

– Я никому не дам тебя обидеть, – прошептал я. – Даже Мишелю.

– Знаю. – Она уткнулась мне в плечо, а я крепко прижал ее, погладив между лопаток.

«Даже если ты, Алиса, окажешься сиреной», – закончил я про себя.

Глава 13

Жить с Кристиной было непривычно. Она готовила завтраки, посуда теперь всегда сияла чистотой и стояла в шкафчике, а холодильник ломился от продуктов. Если раньше мне казалось, что Крис способна вносить в жизнь только хаос, то теперь понимал – она принесла в эту квартирку уют. Дома пахло нормальной едой – котлетами и макаронами, салатом с помидорами, а не вонючим отцовским дошираком. Батя стал чаще появляться дома – то ли он теперь брал меньше смен, то ли ему стало не нужно тратить время на тайные свиданки с Крис.

Мы втроем жили если не сказать, что дружно, то хотя бы терпимо. Напряжение между мной и Крис почти сошло на нет: мы смеялись над забавными видео в социальных сетях, вместе завтракали. Потом я шел в консерваторию, она – в автосервис. Но мне все еще непривычно было уживаться с мыслью о том, что Крис – девушка отца. Я пытался просто об этом не думать, по-прежнему воспринимать ее как свою подругу, но их объятия, пусть и смущенные при виде меня, заставляли осознавать: все не так, как раньше.

– Омлет будешь? – услышал я, стоило мне только появиться в дверях кухни.

Они оба здесь. Крис торчала у плиты, поджав босую ногу, и балансировала на одной, как цапля. Держа в руках старую пластиковую лопатку, она мешала еду в сковородке, чтобы та не пригорала. В зубах Крис сжимала сигарету, иногда затягиваясь. Отец тоже курил, сидя у подоконника и читая газету.

Они подходили друг другу, и я не мог этого отрицать. Валявшаяся бежевая пачка была у них одна на двоих, и они даже курили синхронно, затягивались одновременно. Она выглядела по-домашнему, он с чуть пробившейся на подбородке щетиной – тоже. Подходя к кухне, я слышал ее смех – тихий, чуть хрипловатый, но искренний. Отец, видать, рассказывал про работу, ведь о другом он говорить не умел.

– Буду, – согласился я, и Крис разбила еще два яйца в сковородку.

Сидя на табуретке напротив отца, я чувствовал себя лишним. Им было хорошо – расслабленность витала в воздухе вместе с запахом омлета, но мне хотелось поскорее сбежать. Крис потихоньку меня вытесняла: даже из собственного чулана я вылезал теперь неохотно, когда они были вдвоем.

Они воплощали целостность, а я – как червяк в яблоке, нарушал их идиллию.

Крис положила в тарелку омлет и поставила передо мной.

– Что с отчимом? – поинтересовался я.

– В наркологичку увезли, – ответил за Кристину отец. – Полежит там, пролечится. Ты сегодня в консерваторию собираешься?

Я медленно кивнул, пережевывая слишком большой горячий кусок.

– Подвезти? – предложил он любезно.

– Я сам. Не надо. Тут минут двадцать ходьбы, а я не опаздываю, – отмахнулся я и подскочил первым. – Пойду, спасибо за завтрак.

Приобняв Крис, я махнул отцу и выскочил из кухни, дожевывая на ходу. Ощущение того, что я чужой, не покидало. Но раньше мы с отцом не разговаривали вовсе, а теперь Кристина стала между нами буфером: я с радостью общался с ней. Пусть я и говорил, что не хотел находиться с ними двумя в одном месте, но дом благодаря Кристине стал похож на дом, а не на запущенное холостяцкое жилище.

Уходя, я услышал тихое Кристинино: «Может, я все-таки домой? Неудобно. Все равно отчим еще долго в рехабе проваляется».

Мне хотелось крикнуть из