Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс

— Нам нужны источники и в разведывательном сообществе. Более того, нас также интересуют любые бывшие сотрудники КГБ, с которыми вы можете столкнуться. Хотя они могут не обладать доступом к самой свежей информации, в их памяти может содержаться огромное количество сведений.

Тут я вскочил со своего места, заставив Мартина проснуться.

— Ваш человек найден, — крикнул я. — Я встретил его только на прошлой неделе!

«Подтяжки» подтвердили мои слова легким кивком головы, и продолжили говорить. Я сел обратно, с нетерпением ожидая окончания его выступления. Когда он, наконец, закончил, я отбросил в сторону пару подхалимов, чтобы добраться до него. («Подтяжки» быстро продвигался по служебной лестнице и уже был на пути к званию мандарина Управления).

— Я опаздываю, — сказал он. — Мне нужно идти на следующую встречу.

Он вышел из конференц-зала, и я последовал за ним, едва втиснувшись в лифт. Когда дверь лифта открылась, он бодро зашагал по вестибюлю.

— Что вы думаете о бывшем офицере КГБ, с которым я только что познакомился? — спросил я. — Похоже, он как раз тот, кого мы ищем.

Шаги «Подтяжек» удлинялись, пока он не перешел с бодрого шага на медленный бег. Он продолжал идти такой походкой, пока мы не добрались до его машины. Держа ключи в руках, он быстро открыл дверь и сел внутрь.

— Мы с вами свяжемся, — бросил он через окно машины, после чего умчался прочь.

Я медленно вернулся через парковку и поднялся на лифте наверх.

В конференц-зале меня встретила волна смеха. Мои коллеги наблюдали за тем, как «Подтяжки» рысит по парковке, и не могли понять, о чем идет речь, но что бы это ни было, они видели, что это заставило его поспешно убраться.

После визита «Подтяжек» конференция продолжилась, и на ней, как обычно, присутствовал парад сотрудников ЦРУ, которые вели беседу без записей и планов занятий. Мы узнали, что многие бывшие советские ученые-оружейники теперь безработные и ищут способы свести концы с концами. К счастью, большинству из них оставалось жить считанные годы, но другие продавали свои услуги государствам-изгоям.

В наши посольства пришло несколько добровольцев с информацией о химическом оружии. Один из докладчиков предположил, что эти добровольцы были мотивированы самой мерзостью биохимических материалов; одна только мысль об этом ОМУ могла вызвать у ученого из государства-изгоя укоры совести. За исключением этих нескольких человек, у нас не было ничего, кроме «подстав» — агентов, выдававших себя за добровольцев в попытке предоставить ложную информацию и потратить время наших оперативников.

Последним докладчиком на конференции был растущий руководитель штаб-квартиры, отвечающий за программы по борьбе с распространением оружия массового уничтожения. Он не стал обсуждать вопросы борьбы с распространением, а вместо этого дал нам совет по поводу продвижения по службе.

— Когда я был молодым сотрудником, — сказал он, — продвижение по службе было для меня очень важно. Я не просто сидел и ждал, когда меня повысят. Даже если вы молодой пробивной оперативник, — а я им был, — вам нужно продвигаться по службе. Я изучил требования. Я нашел отдел в штаб-квартире, который занимался вопросами продвижения по службе, пришел туда и сказал: “Скажите мне, что я должен сделать”? И мне ответили.

И он, в свою очередь, очень подробно рассказал нам об этом. Я хотел услышать о противодействии распространению ОМП и о том, что мы можем сделать, чтобы остановить его, а не о том, какой суперзвездой был этот оратор. Но он обладал определенной харизмой, и его визит запомнился. Его слова запомнились мне, и с годами я время от времени вспоминал о нем.

*****

Мы с семьей прилетели в Восточную Европу. Прибыли мы во второй половине дня и поселились в отеле недалеко от центральной площади города, где потом отдыхали в кафе на открытом воздухе. Стояла приятная погода конца лета, дети играли. Возле статуи, стоявшей в центре площади, дети нашли несколько старинных монет, зажатых между булыжниками. Я истолковал это как предзнаменование грядущей удачи.

Вечером я отправился на пробежку в парк, находившийся через реку от городской площади. Статуя босса коммунистической партии в парке была демонтирована и временно заменена статуей Майкла Джексона.

На следующий день, сосредоточившись на мирских, но важных делах, мы записали детей в школу, и с облегчением увидели, как учителя кладут на парты бейджики и приветствуют их. Из-за неопределенности наших заграничных поездок и выдачи большого количества билетов в один конец детям многих моих коллег было очень трудно учиться в школе. Они часто их меняли, иногда в середине учебного года. Устроить детей в школу было главным приоритетом для меня и моей жены, поэтому мы почувствовали себя хорошо.

На деньги Управления мы купили машину. Как и на Ближнем Востоке, я выбрал достаточно скромную машину, чтобы не вызывать зависти у других сотрудников ЦРУ.

Прежде чем найти дом, мы провели месяц в гостинице. Поскольку она была спроектирована как место отдыха боссов коммунистической партии, ее номера были огромными, аляповато украшенными и заставленными громоздкой и грубой мебелью. Отель находился на окраине города в тихом районе. Ходили слухи, что в отеле есть секретные подземные ходы и бомбоубежища, чтобы защитить коммунистических боссов в случае ядерной атаки.

В Восточной Европе, где коммунисты построили бетонные многоквартирные дома с крошечными квартирами, выбор жилья был очень скудным.

После долгих поисков моя жена нашла хороший дом. Хозяин построил его в последнее десятилетие коммунистического правления. Коммунисты не разрешали людям строить собственные дома, но разрешали «пролетариату» строить «социалистическое кооперативное жилье», поэтому он подписал под это дело группу родственников. Его мать, брат и двоюродные братья вдруг стали «социалистическим народным кооперативом», и в итоге дом должен был выглядеть как набор маленьких квартир, поэтому раковины, кухни и ванные комнаты были разбросаны по дому в необычных местах. У него были проблемы с поиском строительных материалов, и он использовал все, что мог и когда мог найти. Дом напоминал титульный автомобиль «Кадиллак» из песни Джонни Кэша о рабочем, который каждый день берет домой деталь, и в итоге собирает модели 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62 годов.

Нашему домовладельцу было тяжело наблюдать за тем, как переезжает новый квартирант. Он оставил личные вещи в маленькой комнате внизу и пообещал вывезти их через месяц или два. Я знал, что он хотел сначала выяснить, порядочные ли мы люди, и боялся убирать из дома все следы своего пребывания. В этой посткоммунистической неразберихе законы собственности были не совсем понятны, и я догадывался, что он никогда бы не сдал