Нерон. Безумие и реальность - Александр Бэтц

Ознакомительный фрагментматериалом для создания Светонием жуткой и витиеватой биографии императора. О том, что из фигуры Нерона получилось извлечь немало пользы, свидетельствует и объем: биография Нерона значительно шире жизнеописания Клавдия, умершего в возрасте 63 лет, тогда как Нерон немного не дожил до 31 года.

Доказано, что Тацит и Светоний частично опирались на одни и те же источники, возможно, в своих биографиях Светоний даже использовал труды Тацита. Тем не менее работы этих двух авторов сильно различаются по структуре и замыслу. В отличие от Тацита, Светоний не считал себя историком. Он хотел развлекать, а не обязательно давать оценку. Однако Светоний не был полностью свободен от политических взглядов[31]. Он создавал свои жизнеописания для аристократической публики и, будучи представителем всаднического сословия, столкнулся с проблемой Нерона, который, по свидетельствам многих современников, из-за своих публичных развлечений и выступлений на сцене без нужды водился с низшими слоями населения столицы. Кроме того, Светонию покровительствовал Плиний Младший, племянник Плиния Старшего (уже упомянутого автора «Естественной истории»). Мир интеллектуалов в Риме был невелик, и аристократические круги держались обособленно – трудно представить, чтобы в такой среде Светоний мог сформировать благожелательную по отношению к Нерону позицию, революционную по меркам того времени.

Луций Кассий Дион – третий автор, благодаря которому сохранились более подробные предания о Нероне и его времени. Его труд «Римская история» на греческом языке (Rhomaike historía) был написан около 200 года, примерно через 130 лет после смерти Нерона. Кассий Дион родился в семье римского сенатора в вифинской Никее в современной турецкой провинции Бурса и получил соответствующее образование, что привело его сперва в великие интеллектуальные центры греческого мира, а затем в Рим и Италию, где он начал успешную сенаторскую карьеру[32].

Его исторический труд, выполненный в анналистической манере, охватывает почти 1000 лет римской истории – от первых царей до времени Северов[33], конкретно – до 229 года. Подобно Тациту, Кассий Дион последовательно придерживается сенаторской точки зрения. Хотя Кассий Дион происходил из Малой Азии и имел провинциальные греческие корни, по собственному мнению, он в неменьшей степени принадлежал к римско-италийской элите.

Взгляды Кассия Диона на культурные и политические условия исследуемого периода, например на условия жизни при императорских дворах Юлиев-Клавдиев, в значительной степени определяются его временем, то есть началом III века. Под конец его «Римская история» насчитывала 80 книг, из которых полностью сохранились только 25. Книг LXI–LXIII, посвященных правлению Нерона, среди них нет. Тем не менее их содержание удается более-менее сносно реконструировать, поскольку труд Кассия Диона был буквально разобран по кусочкам и охотно использовался в обширных мировых хрониках XI и XII веков[34]. Пересказы, вышедшие из-под пера византийских писателей, в том числе Иоанна Зонары и Иоанна Ксифилина, говорят, что Кассий Дион, видимо, относился к Нерону куда более враждебно, чем Тацит и Светоний[35]. Красной нитью в труде Кассия Диона проходят поиски идеального монарха[36]. В Нероне он его не видел. Не будет преувеличением сказать, что для Кассия Диона Нерон вообще был худшим императором из всех[37]. Свое отношение к Нерону он выражает устами дочери британского вождя, Боудикки[38], которая возглавила восстание против римлян в 61 году. По ее словам, хоть Нерон и носил мужское имя, его пение, игра на лире и макияж свидетельствовали о том, что на самом деле он женщина. Именно так она его и называет: Нерония-Домиция[39].

Во многих местах первоначальный смысл глав о Нероне можно выявить лишь частично: к тому времени, когда Зонара и Ксифилин создавали свои пересказы, уже давно официально считалось, что Нерон приказал начать первые в истории преследования христиан. Трудно представить, чтобы это обстоятельство не отразилось на переложении времен христианского Средневековья, которое сегодня является для нас единственной возможностью ознакомиться с книгами Кассия Диона, посвященными Нерону. Кассий Дион не может сравниться с Тацитом ни методологически, ни стилистически. Однако отрывки из его «Римской истории» все же завершают историю Нерона, заполняя пробел между 66 и 68 годами, присутствующий в сочинении Тацита.

Свет и тень

Подведем итог: мрачный образ последнего императора из династии Юлиев-Клавдиев сформировали три более или менее обстоятельных исторических и биографических текста, каждый из которых был написан уже после смерти Нерона и с определенными целями, а потому крайне однобок в отношении расставленных в нем акцентов. К этому следует добавить множество нравоучительных заметок, случайных упоминаний и анекдотических эпизодов, принадлежащих разным писателям, историкам и биографам, вплоть до периода поздней Античности, которые обычно придерживались тона, аналогичного тону Тацита, Светония и Кассия Диона, и часто ссылались на них.

Вот несколько примеров: для императора-философа Марка Аврелия (161–180) Нерон был не более чем противоестественным образцом импульсивности, андрогином, возбуждаемым инстинктивно, как дикое животное[40]. «Хронограф 354 года» подчеркивает тему упадка: при дворе Нерона жил обжора из Александрии, который, помимо прочего, съел живую курицу вместе с перьями, 100 яиц, гвозди для обуви, четыре скатерти и тюк сена, но при этом остался голодным. Более подробная информация в хронике, предназначенной для описания правления Нерона, отсутствует[41]. Историк Евтропий констатирует, что к концу IV века он уже мало что мог вспомнить о Нероне, кроме парфюмерных ванн (холодных и теплых), позорных выступлений на сцене и беспрецедентных военных неудач[42]. Орозий, христианский автор начала V века, в нескольких абзацах резюмирует правление Нерона как сплошное масштабное бедствие. Император убил мать, брата, сестру, жену и вообще всех своих родственников[43].

Список можно легко дополнить. Без сомнения, бо́льшая часть античных авторов считала Нерона образцом тирана, негодяем и извергом, и это убеждение, безусловно, возникло не на пустом месте. Нет оснований полагать, что образ Нерона в античной историографии являлся лишь фальсификацией. Многие преступления и другие деяния, приписываемые Нерону, абсолютно достоверны.

Иосиф Флавий, современник Нерона, описавший, в частности, Иудейскую войну 66–70 годов, полагает, что предвзятое отношение к Нерону существовало и в его время, но были и прямо противоположные мнения. Это наводит на размышления. Действительно, Иосиф Флавий в «Иудейских древностях» упоминает, что некоторые историки положительно отзывались о Нероне. Мы не знаем ни одного из них, даже их трудов. Иосиф Флавий предполагает, что, возможно, они были приближенными императора. С другой стороны, по словам Иосифа Флавия, были историки, которые по разным причинам ненавидели Нерона, поэтому дали ему столь негативные характеристики. Иосиф Флавий даже не думает принимать сторону этих историков: те, кто осуждал Нерона, были бы так же далеки от истины и при его предшественниках и так же плохо относились к ним, хотя написали о них гораздо позже[44]. Это обстоятельство подчеркивает узкие места в оценках Нерона и других императоров, таких как Тиберий, Калигула и Клавдий: приверженцы и недруги боролись за то, кто возьмет верх в своих