Это не случайно. Японская хроника - Рёко Секигути

Университеты на севере Японии приостановили вступительные экзамены, которые должны были проводиться в эти дни. Позднее стало известно, что и в других местах произошло то же самое, в том числе в государственных университетах, которые должны были принять кандидатов из северных регионов, но не смогли этого сделать из-за того, что перемещение по стране было проблематично. Подобные нарушения нормального хода событий не случались в нашей стране со времен студенческих волнений 1969 года, когда Токийский университет отменил вступительные экзамены. 2 апреля университеты других регионов, как частные, так и государственные (тот же Токийский университет), на месяц отложили начало занятий, обычно приходящееся на первые дни апреля, чтобы позволить студентам северных частей страны справиться с ситуацией.

Мой взгляд случайно натыкается на французские карикатуры «Большой волны» Хокусая. Иные комментаторы желают увидеть в ней символ цунами, но эта гравюра, великолепно представляющая волны в открытом море у Канагавы, не имеет ничего общего с цунами! Бедный Хокусай.

Это показатель того, до какой степени страх поселился даже среди европейцев, как это бывает с теми, кто чуть не утонул в море: они ни за что больше не согласятся приблизиться к водоему. Так действует посттравматический синдром.

Мой издатель Поль считает, что, может быть, я пишу для того, чтобы изгнать беса. Да, наверное. Берешь то или иное событие и зажимаешь его тисками слов и предложений, чтобы поместить его в некую форму, как помещают радиоактивные частицы в реактор.

У каждого писателя своя коробка с инструментами, свой словарь. Даже если он обладает неограниченным знанием в области того языка, на котором пишет, есть слова, которых он никогда не употребляет. Они не являются частью его мироздания. Что касается меня, мне никогда не пришло бы на ум употребить слово «радиоактивный» в каком-либо тексте.

Помню, один тунисец говорил мне во время Жасминовой революции: «Вы и представить себе не можете, что происходит, люди на улице так запросто общаются, помогают друг другу; какая-то женщина кормит молодежь, вышедшую на улицы, такого никогда не было». Я тогда еще подумала: да, я знаю, так всегда бывает в минуты катастроф и в последующие за ними дни. Между людьми вдруг возникает единодушие, одни кормят чужих детей, другие помогают пожилым. Но я не посмела сказать ему об этом, поскольку боялась, что буду неправильно понята, а также того, что создастся впечатление, будто я смешиваю одно с другим. И потом, эта революция – счастливый момент в жизни людей, и мне не хотелось бы омрачать его разговорами о катастрофе. Однако именно это происходит сейчас в Японии. Ребекка Солнит посвятила свою книгу «Рай, построенный в аду: необычные сообщества, возникающие в результате катастрофы» той почти утопической общности, которая возникает вследствие больших катастроф. Автор считает подобную общность всеобъемлющей. Мне не удалось достать эту книгу, но, судя по всему, она описывает на опыте США такие явления, как вдруг возникающая солидарность людей, удивительное счастье от взаимопомощи, которое дает о себе знать сразу после какого-нибудь наводнения, землетрясения или теракта, когда между людьми зарождается нечто вроде чувства равенства перед лицом нависшей беды.

Находиться в состоянии горячки, которая охватывает писателя за работой, – это ли не счастье для пишущего человека. Так должно быть. И вот впервые горячка творческого труда представляется мне не счастьем, а собственноручно причиняемой болью. Это происходит со мною впервые, и я сожалею, что приходится приобретать столь напряженный опыт.

И всё же на протяжении нескольких последних дней я задаю себе вопрос: так для чего же я пишу? Что я пытаюсь выразить на бумаге? Что светится на экране моего компьютера?

Я вполне могла бы в день землетрясения возвращаться из Пномпеня. Незадолго до того я была в Камбодже и чуть было не взяла обратный билет на 11 марта. Тогда я узнала бы о произошедшем, находясь транзитом в Тайбэе.

В Пномпене улицы оживлены, повсюду многолюдно, машины и коляски рикш прокладывают себе дорогу в толпе. Кажется, что этот город никогда не бывает безлюдным. Похожее ощущение возникает в Бейруте, где современные здания теснятся вдоль дороги, нависшей над морем, со всеми их дорогими лавками и фешенебельными отелями.

Мы, иностранцы, не проживающие в этих городах постоянно, связываем с ними картинку, основанную на нашем историческом восприятии, картинку опустошенных городов, познавших беду. В то время как их жители, накладывая каждый день небольшой слой повседневной жизни на образ города, мало-помалу изменяют его облик. Или, скорее, столь отчетливый образ катастрофы, который был присущ этим городам некогда и который продолжает жить в нашем восприятии, всё более размывается под действием этих наложений.

Город, в котором ты не живешь, не что иное, как совокупность неподвижных, абстрактных картинок, которые не способно изменить время. Это просто картинка и ничего более.

Разумеется, Пномпень не готов забыть о своем прошлом, но большая часть его населения не достигла тридцати лет, его жители по большей части родились после войны и режима красных кхмеров. Эта история принадлежит им лишь как история, о которой им рассказали, которую до них донесли, но не как нечто пережитое. Я пытаюсь вообразить себе этих людей, которым навязчиво преподносят образ драматического прошлого, которое по-настоящему им не принадлежит. До каких пор этот город, эти города будут восприниматься таким образом? Когда вступает в силу забвение?

Лишь бы только новая катастрофа не заставила поблекнуть образ Токио. А может, уже слишком поздно и город необратимо осквернен?

В японской кухне в большом количестве используются водоросли. Для здоровья нет ничего лучше, поскольку они содержат много йода. И вот уже японцы бросились покупать водоросли в астрономических количествах, думая, что таким образом предохранят себя от радиации. Дурная шутка.

Очень быстро становится известно, что стоит загрязнить море, как водоросли не только перестают бороться с радиоактивными веществами, но еще и накапливают их.

Выступление Исии на круглом столе с последующим обсуждением состоялось в амфитеатре Университета Париж-VII. Народу собралось много. Обычно подобного рода мероприятия не привлекают молодежь. Сегодня же, кажется, довольно большая часть публики состояла из студентов. В зале царила необычная атмосфера. Публика пришла послушать поэзию, но нам, читающим стихи, нелегко было делать вид, что ничего не произошло.

Перед тем как начать чтение, Исии вкратце поясняет, что тексты были отобраны задолго до катастрофы и выбор носил случайный характер.

Он правильно сделал, дав такое пояснение. В то же время я не могу отделаться от мысли, что это не случайно.

Мне также пришлось столкнуться с подобного рода совпадением. В прошлом году в содружестве с художником и композитором Эдди Ладуаром мы создали звуковой спектакль, с которым