Ферма. Неудобная история, которую вычеркнули из хроник Холокоста - Джуди Раковски

– Нет, я не пойду, – покачал головой Сэм. – Я прекратил поиски.

На следующий день я снова попросила его об этом, но он был тверд в своем решении. Может быть, несбывшиеся надежды в начале поездки сделали его чрезмерно осторожным. Как бы то ни было, он категорически мне отказал.

На следующий день я мрачно ехала назад в Варшаву. Я не собиралась уезжать из Польши, не попытавшись добыть информацию в адресном бюро.

За помощью я обратилась к замечательному человеку, сестра которого работала со мной в Providence Journal. Мы познакомились с Павлом в начале 90-х годов, когда он оканчивал медицинский институт. Они с женой были очень дружны с еще одной моей коллегой и близкой подругой Колин Фитцпатрик. Когда журналисты со всего мира хлынули в Варшаву, Колин обосновалась в польской столице и стала как фрилансер отправлять статьи в несколько американских изданий.

В начале этой поездки мы ужинали с Павлом, которого я познакомила с Сэмом, а Сэм познакомил его с печальной еврейской историей своего родного города. Для Павла это стало настоящим откровением.

Павел откликнулся на мою просьбу, освободил вторую половину дня от приема пациентов и встретил меня в Центральном адресном бюро. Мы заполнили все необходимые формы и очень долго стояли в очереди. Наконец нас вызвали к окошку. Девушка забрала наши бумаги и исчезла. И почти сразу же вернулась. Никаких документов не сохранилось. Я никак не могла понять, как она успела хоть что-то просмотреть. Павел настаивал. Девушка твердила, что документы не сохранились. Анна предупреждала меня. Такую информацию могут получить только близкие родственники, и им необходимо разрешение разыскиваемого. Возможно, Сэму удалось бы уговорить клерков, учитывая его возраст, степень родства – и талант к убеждению. Но у нас с Павлом не было никаких шансов – не помогли и польское происхождение Павла, и мой печальный вид.

Мы грустно вышли из официального здания.

– Ты пропустил работу, – сказала я. – Позволь мне хотя бы ужином тебя накормить.

Павел согласился. Мы устроились за столиком в уличном кафе и заказали ростбиф с картошкой. Мы вспоминали мои первые поездки в Польшу – тогда мы все вместе гуляли в чудесном парке Лазенки возле дворца XVII века. Тогда я сделала много фотографий его чудесной шестилетней дочери, которая со смехом позировала, заложив дубовые листья за уши. Она пыталась научить меня правильно произносить польские слова «тетя» и «птичка».

Павел искренне хотел мне помочь. Наша неудача в адресном бюро его страшно расстроила.

– Мне так хочется тебе помочь, – сказал он.

Его слова заставили меня понять, что после категорического отказа Сэма пойти со мной я оказалась в тупике. Все двери передо мной захлопнулись. Павел нахмурился и наклонился ко мне ближе. Я не представляла, что он хочет сказать. На ломаном английском он сказал:

– Знакомство и общение с Сэмом придали новый смысл моей жизни.

Я кивнула и откинулась на спинку кресла.

– Понимаю, что ты хочешь сказать. Моей тоже.

На следующий день я вылетела в Бостон. Путешествие было утомительным. В одиннадцать вечера, когда я уже спала, зазвонил телефон. Это был Сэм. Он засыпал меня вопросами про Варшаву. Удалось ли мне что-нибудь узнать о Хене? А потом он произнес длинный монолог о Польше, поездке и польско-еврейских отношениях в исторической перспективе.

Я даже не знала, на каком континенте он находится, но все же передала слова Павла. Сэму было приятно.

Через несколько месяцев я получила электронное письмо от детектива из польского города Вроцлава.

Джон Бьенковски из ФБР попросил меня помочь вам разыскать вашу дальнюю родственницу. Мне нравится помогать людям, и я согласился. Но… Джон переслал мне свидетельство о рождении от 11 сентября 1935 года, в котором Шмуль Роженек признает Хену своей дочерью. На основании этого я установил следующие данные:

Имя: Хеня

Девичья фамилия: Роженек

Дата рождения: 2 февраля 1928 года

Место рождения: Горшков, Польша

Имя отца: Шмуль

Имя матери: Ита.

Затем я обратился в наш архив, где есть информация обо всех, кто проживает в Польше, даже об уже умерших. Мне не нужно было второе имя этой женщины – достаточно было девичьей фамилии. Я испробовал множество вариантов, но, к сожалению, в Польше нет человека, родившегося 2 февраля 1928 года у Шмуля и Иты.

Может быть, вы располагаете какой-то дополнительной информацией, которая поможет мне разыскать эту женщину. Может быть, я неверно прочел эти документы – ведь у меня была лишь копия. Пожалуйста, еще раз напишите мне имя вашей родственницы, ее девичью фамилию, дату рождения, имена матери и отца. Не забывайте, что у нас в Польше есть такие буквы, каких нет в вашем алфавите.

Это было замечательно. Наконец-то мы установили контакт с человеком, имеющим доступ к базам данных и официальным лицам, чего у нас никогда не было. Я сразу же ответила на это письмо, изложив всю информацию, которой располагала. В октябре тот человек написал мне снова: «Я нашел одну женщину, которая в 1960 году эмигрировала в Израиль, но ее данные отличаются – совпадают лишь некоторые моменты. Вполне возможно, что после войны она полностью изменила свое имя и имена родителей. В таком случае мне никак не удастся ее разыскать».

Меня словно обухом ударило. Удар был сокрушителен в своей однозначности. Я не видела никакой возможности продолжать поиски. Я написала Анне в Варшаву и рассказала об ответе вроцлавского полицейского. Я писала, что совершенно убита, не вижу выхода и готова прекратить поиски.

Анна ответила очень быстро, но это ничего не изменило. «Дорогая Джуди, мне очень жаль, что тебе придется прекратить поиски. Мне кажется, что мы упускаем что-то важное. Возможно, когда-нибудь у нас откроются глаза и мы узнаем, что с ней произошло».

Часть третья

Глава 11. Не вся правда

Казимежа-Велька, Польша, 2017 год

Холодный дождь падал на пеструю равнину, где шоколадная земля перемежалась салатовыми пятнами ростков. Мы приближались к родному городу Сэма. Я увидела трактора, которые так изменили здешние пейзажи. Раньше я фотографировала конные повозки и фермеров, которые сеяли вручную. Теперь все это осталось в прошлом.

Я приехала в Польшу вместе с Сэмом – и эта поездка оказалась нашим последним совместным путешествием. Меня сопровождал муж – я вышла замуж пять лет назад. Мужа моего тоже звали Сэмом, но для ясности я