Сталинградская эпопея. Свидетельства генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса. 1939—1943 - Коллектив авторов

ясно, что исходные оперативные замыслы на 1941 год выполнены не были. Перед ОКВ встал вопрос: либо – приблизительно в начале октября – перейти, за исключением местных действий по улучшению положения, к обороне по всему фронту, чтобы укрепить его, наладить пути снабжения и основательно подготовиться к продолжению наступления весной 1942 года, либо добиваться решения всех поставленных задач поздней осенью и зимой 1941 года.

Как оценивало в то время ОКВ ситуацию, сложившуюся на Восточном фронте к концу сентября 1941 года?

ОКВ[247] положение представлялось следующим.

Если даже не удалось в желаемой степени уничтожить русские войска в приграничных сражениях и если даже значительной части русских армий удалось избежать окружения или выйти из него и отступить на широкие просторы русской территории, то все же немцам удалось добиться значительного ослабления русской армии. Русские войска были расколоты на три части; одна группа на юге к востоку и юго-востоку от Киева, другая – в центре, восточнее Смоленска, и третья – в районе Ленинграда и юго-восточнее города. Исходя из этого, следовало ожидать, что при надлежащем напряжении сил нам все же удастся достичь запланированных на 1941 год оперативных целей, пусть даже и позднее, чем мы рассчитывали.

Задачи и цели групп армий

ОКВ решилось на продолжение наступления, поставив главной его целью взятие Москвы войсками группы армий «Центр». Для этого следовало в октябре начать с разгрома русских войск в районах Брянска и Вязьмы.

На севере предстояло завершить окружение Ленинграда и осуществить соединение с финским фронтом на реке Свирь. Правое крыло группы армий «Север» (16-я армия) должно было овладеть Валдайской возвышенностью в общем направлении на Бологое, а также прикрыть северный фланг группы армий «Центр».

На юге группа армий «Юг» должна была занять весь Донбасс, а южнее Ростова создать плацдарм для дальнейшего наступления на Северный Кавказ. Северное крыло группы армий «Юг» (6-я армия) должно было занять Харьков и выйти к Осколу, соединившись с южным крылом группы армий «Центр», 2-я армия которой находилась на рубеже Касторное – Елец – Ефремов.

Осуществление этих операций оказалось – и иного было трудно ожидать – чрезвычайно трудным. Для того чтобы описать путь 6-й армии, достаточно сказать, что при продвижении от Днепра до линии Харьков – Белгород – Обоянь она потеряла так много лошадей и грузовиков, что встало тяжелое вооружение (артиллерия и тяжелые пулеметы) и сильно пострадало снабжение войск. Так, например, на северном фланге 6-й армии пришлось расформировать 239-ю легкую дивизию, а личный состав распределить по другим частям, так как было невозможно возместить большие потери в лошадях. Кроме того, в предыдущих боях и вследствие плохих погодных условий в армии произошла убыль личного состава, что ослабило ее боеспособность. Командующий 6-й армией фельдмаршал фон Рейхенау отказался от дальнейшего наступления, чтобы не ухудшить и без того тяжелое положение.

Результат наступательных операций октября-ноября 1941 года и оценка обстановки германским командованием

По итогам наступательных операций в октябре 1941 года вскрылись разногласия в оценке создавшегося положения между главным командованием сухопутных сил (ОКХ) и Верховным главнокомандованием вермахта. Сражения под Брянском и Вязьмой (со 2 по 7 октября) были успешными для наших войск, но сопровождались большими потерями. В середине октября наступил период плохих погодных условий.

На юге Харьков пал только в конце октября. Из-за распутицы 6-й армии пришлось прекратить дальнейшее наступление. Исходя из этого, главное командование сухопутных сил пришло к выводу, что оперативные цели 1941 года достигнуты не были и что выполнение этих задач следует перенести на 1942 год. Наступление на Москву нельзя было продолжать зимой, его следовало возобновить весной 1942 года после основательной подготовки. Такой же точки зрения придерживалось командование группы армий «Центр»[248].

Верховное главнокомандование вермахта имело на этот счет иное мнение. ОКВ утверждало, что силы русских на исходе и что требуется одно, последнее усилие, чтобы окончательно их разгромить. Исходя из этого, ОКВ приказало продолжать наступление и после наступления морозов.

Наступление продолжилось с середины ноября и привело к известным негативным последствиям (5 декабря 1941 года Красная армия перешла в контрнаступление, продолжавшееся до 20 апреля 1942 года. – Ред.). Неудача под Москвой стоила больших людских и еще больших материальных потерь. Восстановить и удержать линию фронта удалось только после большого отступления.

Ответственность за неудачу под Москвой ОКВ переложило на командование групп армий и отдельных армий, обвинив их во всех ошибках. Соответственно, последовали смещения и замены командующих[249].

В своей оценке главное командование вермахта исходило из того, что русские стянули к Москве свои последние резервы. Свое собственное положение оценивали таким образом, что в следующем году сил хватит на проведение крупных наступательных операций только на каком-то одном из направлений.

Общий результат кампании 1941 года в отношении положения линии фронта виден на карте 3. Было невозможно отрицать, что поставленные цели достигнуты не были. Не удалось взять Ленинград и Москву, а также установить на Свири, к северо-востоку от Ленинграда, общий фронт с финнами.

Неудача под Москвой послужила тревожным сигналом. Здесь были в значительной степени подорваны силы вермахта, а сама неудача оставила глубокий след в душах участвовавших в сражениях под Москвой войск и штабов. Военные действия на юге летом и осенью 1941 года затянулись из-за боевых и погодных условий, а зимой 1941/42 года последовали новые неудачи под Ростовом, Изюмом и Харьковом.

Сознание того, что для продолжения ведения операций с прежними целями в 1942 году остается недостаточно сил, заставило ОКВ решать, какие действия оно предпримет в следующем году. Время не ждало; требовалось достижение скорейшего военного решения на Востоке перед ожидавшимся открытием на Западе Второго фронта.

Из переписки генерал-лейтенанта Паулюса, первого обер-квартирмейстера Генерального штаба сухопутных сил (1941)

Мы уже упоминали, что Паулюс не был большим поклонником эпистолярного жанра и никогда не вел личного дневника. Немногие сохранившиеся письма, относящиеся к 1942 году, показывают, каким скупым и лаконичным был его почтовый язык; очевидно, Паулюс не испытывал потребности доверять письмам свои заботы, настроения и взгляды. Возможно, он считал это несовместимым с необходимостью соблюдать предписания о сохранении военной тайны. В архиве Паулюса тем не менее сохранились два кофра с полученными им письмами. Очень редко к ним приложены копии ответов. Все эти письма относятся исключительно к 1941 и 1942 годам.

От периода окружения под Сталинградом сохранилось всего несколько писем Паулюса к жене. Не сохранилось прощальное письмо, которое он отправил ей вместе с обручальным кольцом, кольцом