Сталинградская эпопея. Свидетельства генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса. 1939—1943 - Коллектив авторов

class="p1">Поэтому запискам фельдмаршала Паулюса о событиях 1942–1943 годов были предпосланы его записи об операции «Зелёве» («Морской лев») и о штабной игре «Барбаросса», а также его наблюдения за ходом кампании 1941 года, несмотря на то что в них нет никаких новых сведений и несмотря на то что в своих записях фельдмаршал избегал писать личные воспоминания, ограничившись сухим стилем разбора оперативных достоинств и недостатков действий армии.

Почему это так, мы можем лишь предполагать. Во-первых, нам уже не удастся осуществить план создания более обширного сочинения о Восточной кампании и Сталинграде. Во-вторых, надо, вероятно, учесть тот факт, что то, что фельдмаршал доверил бумаге, или то, что он собрал для прочитанного доклада, возникло в то время, когда он находился в советском плену или в Дрездене, где он жил при коммунистическом режиме. Такому режиму чужды искренне написанные в обычном стиле индивидуальные мемуары. Пример тому – записки маршала Андрея Ивановича Еременко, командующего Сталинградским фронтом (бывшим Юго-Восточным), изданные недавно на немецком языке в Восточном Берлине[267].

С другой стороны, меморандум фельдмаршала Паулюса по поводу большой штабной игры «Барбаросса» в декабре

1940 года, продемонстрировавшей, как трезво и в целом верно оценивает положение германское командование, как умело учитывает оно всевозможные «трения» (по терминологии Клаузевица). Правда, германскому Генеральному штабу так и не удалось внушить Гитлеру свои идеи относительно главных задач и целей кампании в России

1941 года. Поэтому был спутан весь график боевых действий. (Спутан он был из-за неверной оценки советского военного потенциала и героического сопротивления советских войск. – Ред.) После германского поражения под Москвой возник другой вопрос – о том, как планировать и вести кампанию 1942 года: чисто оборонительно, уйдя в глубокоэшелонированную оборону на просторах Восточно-Европейской (Русской) равнины, или наступательно, причем снова возникал вопрос, надо ли возобновлять наступление на Москву или начинать его в другом месте, имея в виду иные цели.

Именно в такую ситуацию попал Паулюс, когда он 5 января 1942 года сдал дела первого обер-квартирмейстера генерал-лейтенанту Блюментритту, прежде начальнику штаба 4-й армии, и принял командование 6-й армией. Таким образом, Паулюс, как командующий армией, стал звеном насквозь функционального, централизованного и управляемого одним Гитлером командного аппарата, не имея при этом ни малейшей возможности оказывать влияние на планирование или проведение общих военных операций.

При этом следует помнить, что для Гитлера, Верховного главнокомандующего вооруженными силами и сухопутными силами, главной целью кампании 1942 года был Северный Кавказ с его нефтяными месторождениями. Так, начальник Генерального штаба сухопутных сил, генерал-полковник Гальдер, на основании директивы фюрера от 11 ноября 1941 года объявил два дня спустя в Орше, на совещании начальников штабов групп армий и армий, что при благоприятных погодных условиях было бы оправданно проведение чрезвычайной операции, предусматривающей стремительный удар на Сталинград и выход к Майкопу и Грозному, чтобы улучшить снабжение Германии нефтью[268].

Главной целью запланированной для Южного фронта на 1942 год операции «Блау» был Кавказ с его нефтяными месторождениями, причем Майкоп и Грозный были целями второстепенными, а главное значение придавали месторождениям в Баку, на далеком азербайджанском побережье Каспийского моря. Значение Сталинграда с территорией между большой излучиной Дона и изгибом Волги как второй главной цели операции выяснилось только в ходе летней кампании. Тем самым ее план приобрел невозможный вид двух расходящихся лучей, причем обе основные цели – Сталинград и Кавказ – не были причинно связаны друг с другом.

Теперь дадим слово самому фельдмаршалу Паулюсу, заметим только, что представленное упорядоченное изложение явилось результатом работы, выполненной сыном фельдмаршала, Эрнстом Александром Паулюсом, который собрал воедино различные рукописные наброски и (прежде всего вначале) тезисы к прочитанному в Дрездене докладу.

Оценка Верховным главнокомандованием вермахта сил Красной армии и планов советского Верховного командования весной 1942 года[269]

…ОКВ придерживалось того мнения, что все имевшиеся в распоряжении советского командования резервы были брошены в бой под Москвой зимой 1941 года и находились теперь в районе восточнее Смоленска.

Советские успехи в зимних сражениях под Харьковом, Изюмом и Барвенковом были в меньшей степени обусловлены мощью советских войск, но малочисленностью находившихся там немецких соединений и неудачным выбором позиций. ОКВ было уверено, что этот кризис удастся преодолеть введением весной 1942 года дополнительных переброшенных сюда сил.

Решительная воля советского руководства к сопротивлению, самоотверженность действий введенных в сражение под Москвой свежих войск и их растущее техническое оснащение должны были бы послужить указанием для ОКВ на то, что ему следует отказаться от прежней недооценки противника. Противник наверняка понял, что временное превосходство нападавших (то есть вермахта) в готовности личного состава и техники достигло поворотного, критического, пункта. Однако ОКВ не сделало должных, лежавших на поверхности выводов[270].

Скорее, ОКВ склонилось к тому, что советские войска не располагают достаточными силами для одновременного ведения нескольких крупных операций. ОКВ рассчитывало, что советское командование может одновременно планировать не больше двух операций:

во-первых, продолжение русского наступления из района восточнее Смоленска в направлении на запад и юго-запад. В случае успеха противник отводит опасность от Москвы, а с другой стороны, поставит в тяжелое положение южный участок немецкого фронта;

во-вторых, считали возможным продолжение советского наступления с использованием вклинения в районе Лозовая – Барвенково[271]. Это наступление могло иметь целью рассечь и уничтожить южное крыло германского фронта (17-я армия и 1-я танковая армия) и тем самым ослабить немецкие силы. Таким образом дальнейшие замыслы германского наступления лишались бы шансов на успех.

Общие цели летнего германского наступления 1942 года, задачи участвовавших в нем групп армий, а также этапы наступления

Перед тем как изложить замыслы Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) и главного командования сухопутных сил (ОКХ) в отношении отдельных операций 1942 года, я бы хотел заметить, что у меня не было возможности непосредственно знакомиться с этим планированием, после того как я сложил с себя полномочия первого обер-квартирмейстера и в январе 1942 года принял командование 6-й армией. Но я могу восстановить картину замыслов ОКВ, исходя из общих знаний, полученных мною на должности обер-квартирмейстера, а также исходя из отдельных сведений, доступ к которым я имел, как командующий 6-й армией. Эту картину я и изложу в общих чертах. Это обстоятельство следует учесть при оценке содержания данной главы, а кроме того, надо помнить и о том факте, что директивы Гитлера относительно хранения тайны сильно затрудняли доступ к сведениям об общем положении на фронтах даже для высших штабных офицеров и командующих армиями и группами армий[272].

Замыслы ОКВ на