Секретарь чудовища - Ольга Сурмина

ощущал только омерзение, то сегодня это было какое-то смешанное чувство. Какое-то странное и тяжелое. Внешний вид его сегодня точно не остановит, даже если у секретарши внезапно выпадут все зубы или начнется гангрена.

Потому что хотелось в неё кончить.

Она вылупила глаза, что-то бормотала, мотала руками, и даже пыталась раздраженно выдернуть запястье из чужой хватки, но что Элс говорила, Ротман не слушал. Они, пока еще, жених и невеста, так почему нет? С чего бы он не имеет право на свою невесту, если итак с ней спал?

Ему нравилась раздирать этот несчастный халат и слышать, как тот трещит. Нравилось таращиться на голую грудь под ним с круглыми розовыми сосками, судя по всему, Одри не так давно принимала ванну, и в воздухе едва ощущался запах кокосового геля для душа.

Эти пятна внизу. Волдыри. Они… никак не помешают. Сейчас ему больше ничто не помешает по-настоящему расслабиться. «Ты, вроде как, любишь целоваться» — бубнил Нэд, схватившись за холодные скулы. Губы чуть поблескивали в тусклом свете, казалось, он практически слышал рваное дыхание между ними.

Ротман ненавидел целовать женщин. Его тошнило от мысли, что она у кого-то сосала, а потом он будет это целовать. Тошнило… что она сосала, как минимум, у пары парней. Мужчина брезговал. Но сейчас, почему-то, больше не думал об этом. С наслаждением впился в чужие губы, все еще глядя на дрожащие зрачки девушки, затем почувствовал резкую боль и отстранился, с усмешкой стирая кровь со рта. «Что, опять не хочешь меня целовать?» — шипел Нэд. «Это уже ни в какие рамки не лезет».

Он вновь потянул Одри на себя, на этот раз касаясь губами прохладной шее. Будут засосы. Два, три… пусть все видят. А она пусть оправдывается. На коже быстро оставались следы крови, но ему, казалось, нравилось, что секретарша пыталась дать отпор. А еще нравилось, что у нее не получится. И что Ротман, так или иначе, залезет к ней глубоко внутрь. Сперва в душу, потом членом, и будет делать так, пока не надоест.

Элс теряла равновесие, и он, следом за ней. Здесь, в коридоре, его бы устраивало, даже если бы была открыта дверь. Плевать, ведь так приятно ощущать ладонями её кожу на внутренней стороне ног. Так приятно её мять, гладить, она такая бархатистая и нежная. Стояк настолько болезненно натягивал ткань брюк, что, казалось, едва не разрывал её. Упирался в ширинку, в замок, до такой степени сильно, что хотелось разорвать. Рука рефлекторно тянулась к пуговице, когда девушка зажмурилась и будто смирилась, что это произойдет.

Он старался сделать приятно, хотя обычно не думал об этом. Смирилась, приняла, сейчас это даже вызывало нечто похожее на счастье. Нэд едва сдерживал желание облизать ей губы, чтобы она почувствовала вкус крови. Горячий и железистый. Сейчас ему казалось, что это вкусно.

«Мне нравится твое тело» — хрипел он, потому что не умел делать других искренних комплиментов. Сегодня бледное, усталое тело с ранами в промежности ему нравилось, виделось нестерпимо привлекательным. Когда расстегнулся замок на ширинке, стало намного легче. Мужчина пристраивался, клал эрегированный член Элс на живот, чтобы посмаковать, как глубоко он войдет. В тусклом свете едва поблескивала кожа горячей головки.

Послышался тяжелый стон и резкий хлюпающий звук, затем тяжелый рык, когда он вошел. Одри сжимала руки в кулаки, запястья рефлекторно выгибались. Ей было слишком много и плотно, Ротман видел это и ухмылялся, правда теперь разрозненно, отстраненно. Глаза заволакивала пелена, он больше не мог держать себя в руках. Тяжело дышал, щурился, словно ему было стыдно за ощущения силы собственного удовольствия. Нет силы не кончить уже через пару минут после начала, хотя обычно Нэд растягивал секс, пока не измочаливал партнершу полностью.

Сегодня ситуацию он больше не контролировал.

Мужчина низко опустил голову, уставившись ей на живот, когда сил терпеть больше не было. Сперма волнами выливалась внутрь, от возбуждения и наслаждения сложно было сохранить равновесие, волосы, хотя бы, закрывали его лицо. Он не хотел, чтобы она его видела. Отстраненно, жутко улыбающееся, перекошенное и безумное.

Толчки продолжались. Потому что… почему бы и нет. Раз так хорошо, хотелось испытать это снова. Потом поцеловать её вспотевшую шею, посмотреть в глаза. Посмотреть на красные щеки, на дрожащие ресницы. Пока они еще вместе, хотелось укусить как можно больше, хотя раньше Ротман никогда за собой такой жадности не замечал.

* * *

— Ты знаешь о моем темпераменте. И какой секс я люблю. — Со спокойной усмешкой говорил Нэд, нависнув над лицом Одри. — Тебе разве не понравилось? Я, между прочим, скучал. Переживал, не случилось ли с тобой что-нибудь.

— Ничего не случилось. — Завороженно ответила девушка, глядя ему в глаза.

— Не знаю, что ты хотела обдумывать, но никого не привлекают несовершенства. И даже с ними ты, как видишь, меня не отталкиваешь, а вчера я был просто не в духе. Извини.

— Понятно. — Продолжала шептать та, и не было понятно, верила она или нет.

— Я люблю тебя. Ты выбрала свадебное платье? — Он чуть прищурился и пригладил её растрепавшиеся розовые волосы.

— Еще нет. — Элс неловко пожала плечами.

— Тогда, может, вместе выберем? Сходить как-нибудь с тобой в салон?

— Я не знаю. — Взгляд становился потерянным, и на губах, вроде бы, дрогнула неловкая улыбка. — Ладно наверно.

— Чудно. — Ротман довольно прикрыл глаза. — А теперь… пойдем поужинаем куда-нибудь? В какую-нибудь кофейню, если тебя так раздражает мой любимый ресторан. — Блики в зрачках как-то недобро скользили, правда, то было практически незаметно.

С сердца словно свалилась груда камней, когда «Лесли» нашлась. Когда снова улыбалась, хотя и слабо, и неуверенно кивала. Этого… сейчас достаточно. В конце концов, у них осталось ни так уж и много времени, размышляя об этом, Нэд глухо усмехался, потому что любые отношения в его жизни предполагали, в первую очередь, срок годности. Сперва её фирма купит у Грейвса эти жалкие три процента, затем уже их получит он.

И Лесли… будет уже не нужна. Странная девушка, которой ничего от него не было нужно.

До сих пор точил этот факт. Но Ротман, почему-то, думал, что это, со временем, пройдет.

Срок хранения Лесли

В баре пахло сладким алкоголем. Приятно и мерзко, одновременно. По барной стойке из темного дерева скользили блики тусклых гирлянд, в широком прозрачном стакане, практически на дне недвижимо