Архитектор Душ V - Александр Вольт

Злость. Ненависть. Раздражение. И в этот раз они не были направлены на Виктора, нет. Хотя, отчасти, и на него тоже. Пускай Алиса и простила его за все, что случилось в прошлом, но этот разговор разбередил старую рану.

Она прошла по комнате, потом еще раз. Руки мелко дрожали. Купить верфь и вернуть достояние ее семейства. Финансово это было невозможно… а банк, если и даст ей ссуду на такую покупку, то это означало влезть в такую кабалу, из которой еще очень долго она не сможет найти выход.

Но если это реально… если Громов согласится…

Мысль о нем вызвала новую волну противоречивых чувств. Просить помощи у человека, который был косвенной причиной гибели ее отца?..

Алиса сжала кулаки до того, что костяшки пальцев захрустели, ногти впились в кожу. Хотелось кричать, громко и надрывно, до хрипоты. Или со всего размаху врезать в стену и бить по ней до тех пор, пока… дальше думать не хотелось.

Алиса остановилась посреди комнаты, чувствуя, как помещение начинает давить на нее. Нужно было что-то делать. Что-то простое, понятное, что помогло бы ей удержаться на плаву в этом урагане эмоций. Поговорить с кем-то.

Она снова взяла телефон, открыла «Имперграмм», но не диалог с Громовым. Ее пальцы нашли в контактах другой номер, записанный просто — «Лидия». Она не стала звонить, а набрала короткое сообщение.

«Привет. Не хочешь встретиться? Сегодня в кино показывают „О чем думают женщины“».

Это было глупо и немного по-детски, но такое простое решение позволяло Алисе переключить внимание с назойливых мыслей на что-то более простое и понятное. Ей нужна была пауза, чтобы прийти в себя и взвесить все спокойно. Так, как это делала Лидия. В какой-то мере она стала для Алисы старшей сестрой и образцом для поведения. Ее холодность, отстраненность и последовательность нравились девушке. Это то, чего ей не доставало.

Нужно было сделать что-то обычное, что делали все люди в этом городе. Просто сходить в кино. А уже потом, после, она будет думать, что делать с этим невозможным, свалившимся на нее шансом.

Ответ пришел почти мгновенно.

«Давай».

Алиса выдохнула. Она прошла в прихожую и накинула куртку, обернувшись, окинула взглядом застывшую в полумраке гостиную. Девушка улыбнулась, сама того не замечая. Да, она вернет этому дому жизнь. Теперь у нее была почти понятная цель. Осталось как-то ее реализовать.

Нет. Не как-то. Отец сказал, что у нее все получится. А значит, реализовывать надо было на полную катушку.

Бенуа она, в конце-то концов, или кто?

Она стояла на пороге моего дома, а точнее дома моего отца. Белокурые волосы, большие накачанные губы, обведенные слишком ярким карандашом, длинные, неестественно загнутые нарощенные ресницы трепетали при каждом моргании, словно два маленьких черных веера.

Эталонная блондинка. Чтобы такую найти, надо было как следует заморочиться. И отец, судя по всему, заморочился.

Даже представить себе не могу, каким образом ей удалось заарканить этого старика.

Я посмотрел на нее сверху-вниз, потому что она едва ли доставала мне до плеча. На ее спутников. Потом снова на нее. И ответил, вкладывая в каждое слово столько холода, на сколько был способен:

— Ну, вообще-то, я один из хозяев этого дома.

Она надула пузырь из жвачки. Он лопнул, размазавшись по ее губам, и через секунду снова исчез во рту, ловко собранный языком. Кажется, я начинаю понимать, за какие заслуги она смогла тут обосноваться.

Ее челюсть снова заходила вверх-вниз, жуя резинку, и я никак не мог отделаться от второй мысли, что она напоминала козу, что бессмысленно шевелила челюстью.

— В смысле, владелец этого дома? — переспросила она. — Я, вообще-то, здесь тоже живу. И вообще где Андрей? Почему я его не вижу? Мы договаривались сегодня поехать в ЗАГС, я вот нотариуса привела, — она кивком указала на стоящего рядом и переминающегося с ноги на ногу мужчину-хорька.

Он тут же заискивающе улыбнулся и поправил очки. Я смотрел на нее, и ощущал, как во мне начало подниматься глухое холодное раздражение.

— Ну, во-первых, — сказал я, отчеканивая каждое слово, — отец в больнице. В палате тяжелой интенсивной терапии. Фактически, вчера утром он чуть не умер. Во-вторых, какой еще, к черту, нотариус?

Ее и без того широкие глаза, обрамленные тяжелыми ресницами, распахнулись еще шире.

— Как это чуть умер⁈ Мы должны были ехать в ЗАГС! Это ненормально, это… это… он хорошо себя чувствовал! — начала причитать она.

Я изумился. Хорошо себя чувствовал? Слепая напомаженная дура. Ты трахаешься с человеком, который визуально напоминает мумию, и называешь это «нормально»? Нет, если бы он был каким-нибудь вампиром из книжек, где все они походят на скелетов, то у меня бы не было вопросов, но тут…

— Никакой росписи, — сказал я, — сегодня не будет. Он в больнице, — повторил я, глядя ей прямо в глаза.

— Но…

Я тяжело вздохнул. Раздражение внутри усиливалось.

— Девушка, — сказал я.

— Я Алина! — возмутилась она.

— Алина, — кивнул я. — Давай-ка, наверное, разворачивайся и чеши отсюда к себе домой. Никаких посетителей здесь я не жду, так что будь здорова.

Я шагнул к ней, намереваясь просто выставить за дверь, но на моем пути тут же вырос бугай. Он не сказал ни слова, просто встал, перегородив проход, как живая стена из мяса и костей.

Я остановился, глядя все еще сверху вниз, хотя он был почти одного роста со мной. Может на четверть головы ниже. Его морда и выражение тупых бычьих глаз напомнили матроса из таверны, которому я «выключил» руку при помощи психеи. Он был шире в плечах, массивнее, но я прекрасно понимал, что теперь моих навыков хватит, чтобы сделать ему больно. Очень больно, если он рискнет применить силу. Мы стоим достаточно близко.

Второй факт заключался в том, что он находится на территории частной собственности и не имеет ни