Дочь друга - Мария Зайцева

– Ну ты даешь, Лазарь, – качает он головой. – Сознательно подставился. Я же видел.

Я беру бутылку, но пить не могу. Просто держу ее в дрожащих руках.

– Он же как брат тебе, – добавляет Волк.

– Потому и подставился, – хрипло отвечаю я. – Братьев не бьют. Даже когда они этого заслуживают.

Глава 32. Неожиданный союзник

– Боже, вот гад! Гад просто! – Лиза расстроенно рассматривает меня, сжимает гневно губки, – я ему позвоню и…

Кто-то ей уже сообщил про наш с Матвеем бой.

Интересно прямо, кто?

Узнаю, ноги вырву… И язык.

Аккуратно шевелю челюстью. Офигенно, чего уж там. Давно я этих ощущений не испытывал. Прямо флешбэки из юности ловлю.

– Не надо, – перехватываю ее руку с телефоном, мягко забираю трубку из напряженных пальчиков, – он в своем праве.

– А я – в своем! – хмурится Лиза, и в этот момент прямо фамильные черты прослеживаются. И в лице, и в характере. Непримиримая моя. – Нечего мне мужчину моего бить!

– Да нормально все… – это я, конечно, загнул. В прихожей в зеркало посмотрел же, а зрение у меня нормальное. Иногда – к сожалению. Так что представление о том, как жутко сейчас выглядит моя морда, получил полное. – Вот только целоваться пару дней будет сложно…

Про трещину в ребрах умалчиваю. Ее не видно, пока что, а, значит, нечего расстраивать Лизу.

Но она все равно очень расстроена, осматривает меня, прикусывает губу в тревоге.

А после моих слов про поцелуй, чуть-чуть выдыхает. Наверно, думает, что человек, серьезно переломанный, ни о каких поцелуях думать не способен. Это не так, но…

Я и в самом деле жалею, что какое-то время не смогу ее целовать…

И тискать так, как мне хочется.

До сегодняшнего дня только наша с Лизой близость позволяла мне чуть-чуть выдыхать. Конечно, то, что она ждет меня дома, поддерживает и вообще, то, что она моя – огромно и важно. Но бог мой, как мне нравится ее просто трогать! Гладить бесконечно, касаться губами ее нежной кожи! И с каждым движением, каждым прикосновением убеждаться, утверждаться: моя. Моя. Моя она!

Если бы не это, фиг знает, что бы я сделал, честно!

Лиза смотрит на меня снизу вверх, глаза ее чуть-чуть расширяются, а затем… Затем в них появляется тот самый дьявольский блеск, и яростная мстительница тут же перевоплощается в игривого чертенка.

– Ты не можешь… – шепчет она, обвивая меня за шею руками, – а я-то могу…

– У меня губы все разбиты… – бормочу я, явно и очень сильно затупив.

Ну а как тут не затупить, когда она так смотрит?

Мысли из головы выветриваются…

– А кто сказал, что я буду в губы целовать? – еще тише выдыхает Лиза и, не успеваю я поверить в ее слова, принимается целовать. Шею, грудь в распахнутой рубашке, аккуратно обходит белую повязку, стягивающую ребра, касается подрагивающими пальчиками напряженного живота…

Становится на колени, и я, пораженный до глубины души этим зрелищем и этой инициативой, только обессиленно прислоняюсь к стене.

Лиза дергает ремень на джинсах, чуть хмурится, потому что болты тугие, и радостно улыбается, когда достигает своей цели.

Вскидывает на меня взгляд, и, клянусь, это – самое развратное и одновременно самое невинное, что я видел в своей жизни!

– Я постараюсь не причинить боли… – говорит она, лукаво облизываясь, – но буду благодарна, если ты мне… Поможешь.

– Как? – мой голос похож на хрип зомбака. Самого счастливого зомбака на свете.

– Направишь…

Ох. Ты ж. Ё-моё…

Поднимаю ставшую нереально тяжелой ладонь и кладу ее на русую макушку.

И направляю.

И в этот момент мне глубоко пофиг на все на свете!

Ее отец может забирать все мои клубы себе! Прямо сейчас!

Ее брат может меня лупить, сколько ему захочется.

Моя жизнь может лететь нафиг!

Но если меня дома будет встречать моя женщина… Вот так… И не только так… Клянусь, я новый бизнес построю, круче того, что сейчас есть.

Я прокачаю скиллы так, чтоб ее брат тупо не смог меня достать, потому что бить его я по-прежнему не хочу.

Я все сделаю. Для нее. Для того, чтоб она не разочаровалась во мне. Чтоб любила. Чтоб поддерживала. Так, как только женщина может поддержать мужчину.

Как только она способна.

В них это заложено природой, и Лиза – яркое тому доказательство.

Не в силах выдержать больше, наклоняюсь и поднимаю свою женщину с коленей.

И целую.

Несмотря на дикую боль в челюсти, в губах разбитых.

Мне плевать сейчас на это.

Мне хочется. Мне нужно.

– Люблю тебя, малыш, – шепчу я, когда, наконец, чуть-чуть удается отстраниться, и Лиза получает возможность дышать. – Люблю.

– И я… – говорит она. Облизывает губы, пробуя мою кровь на вкус. – Продолжим? Мне понравилось… Но лучше на кровати.

– Определенно…

За окнами нашей квартиры рушился мой мир.

Мой прежний мир.

А мне было не жаль его в это мгновение. Потому что он – просто ничто по сравнению с тем, что рождается сейчас.

На следующий день я с новыми силами кидаюсь в круговорот дерьма, в который меня радостно засовывает мой бывший друг и наставник.

Проверки уже в двух других клубах, налоговая запросила документы за последние три года, а не за один, как обычно. Офигенно.

В соцсетях и на сайтах-отзовиках, в главном новостном телеграмм-канале города, где сидит дикое количество народа, появились отрицательные отзывы о моих клубах. И пусть сразу же становилось понятно, что все это – заказная липа, но опровержение когда еще будет… А новости перепостили все каналы города…

Одно радует во всем этом дерьме: Лиза моя сидит дома. Взяла больничный. И периодически мне шлет смешные и горячие видео.

Смотрю их, и губы сами в улыбке разъезжаются.