Пепел перемен, Том 6: Тень железной руки - Илья Витальевич Карпов

Девушка протянула хрупкую руку. С ладони Мираны на наёмника глядел глазами-рубинами уже знакомый дракончик из чистого золота, свернувшийся в кольцо.

— Отец подарил мне его на пятнадцатилетие, во славу дома Рейнар, как он тогда сказал. Теперь же нет ни отца, ни моего дома. Да и раз уж мне суждено прожить остаток жизни в чужом доме и под чужим именем, иметь при себе такие вещи небезопасно.

Таринор осторожно взял кольцо, которое при всём желании не налезло бы ни на один из его пальцев. В общем-то, он даже предполагал, где можно его продать и выручить неплохие деньги. Будет ли это равноценно награде, которую ему некогда обещал покойный лорд Алистер и которую он, скорее всего, никогда уже не получит? Конечно же, нет. Впрочем, пусть пока полежит. С этими мыслями Таринор отправил украшение в сумку.

Факельная роща служила важным перевалочным пунктом на Восточном тракте, так что найти лошадь на продажу оказалось нетрудно. Мирана, как выяснилось, на удивление хорошо в них разбиралась и, когда продавец с довольным видом спрятал в карман увесистую горсть серебра, она уверенно взяла животное под уздцы и повела за собой.

— Анхенская гнедая, — девушка ласково погладила лошадь по блестящему на солнце боку.

— Если ждёшь моей реакции, то напрасно, — ответил наёмник. — Нет ничего скучнее болтовни о лошадях. Когда кто-то на постоялом дворе за соседним столом заводил разговор обо всех этих луарских тяжёлоупряжных и халантирских полукровных, у меня вяли уши. Так что одну кобылу от другой я различу разве что по цвету.

— Анхенская гнедая — лучшее, что можно достать в этих краях. Отец говорил, таких используют королевские посыльные, а эта старушка своё отбегала. Она, конечно, немолода, но мы не станем её загонять. Повезло, что коневод не заломил цену за сбрую и седло.

— Дериан Рейнар научил тебя различать породы? — удивился Таринор.

— И ездить верхом, — сказав это, девушка ловко поставила ногу в стремя и мгновение спустя уже оказалась в седле. — Он считал, дочери Рейнаров не повредит этот навык. А вот мой брат… Кто-то ему рассказал, что отец хромает именно потому, что в детстве упал с лошади, поэтому Марис устраивал истерику всякий раз, когда его пытались усадить в седло. Бедный мой трусишка-братец… А ты почему боишься лошадей, Таринор?

Вопрос оказался для наёмника столь неожиданным, что тот даже остановится.

— С чего это ты взяла, что я их боюсь?

— Я вижу, как ты смотрел, когда я выбирала лошадь. И твой взгляд теперь. Ты не подходишь к ней ближе, чем на пять футов, и вздрагиваешь всякий раз, как она фыркнет. Раз уж я рассказываю тебе о прошлом, то и тебе не мешало бы. Я совсем ничего не знаю ни о тебе, ни о твоём спутнике.

— И чего тебе хочется узнать? Я наёмник, недавно посвящённый в рыцари. Тогмур — сын тана из северных краёв, что за Пущей.

— В таком случае, полезай в седло, — Мирана спрыгнула на землю и протянула Таринору поводья.

«И с чего девчонке вздумалось лезть мне в душу» — подумал он, осторожно хватаясь за кожаный ремень.

— Вот так. Рыцарь должен ездить верхом, — улыбалась девушка, пока наёмник карабкался на лошадь. Когда дело было сделано, он проехал несколько шагов и поспешил слезть.

— Ну, довольна? — буркнул он, возвращая поводья.

— Вполне, — коротко произнесла Мирана и выжидающе уставилась на Таринора своими большими светло-голубыми глазами, словно отражающими небесную лазурь.

— Ладно, твоя взяла, — вздохнул наёмник. — Не боюсь я лошадей, просто не люблю их. Битва на Руке лорда. На нас налетела эркенвальдская конница. Породу, уж прости, не запомнил. Тогда-то я и насмотрелся, как они копытами превращают лицо в котлету. Огромная неостановимая туша, ведомая ублюдком, который больше всего на свете мечтает срубить тебе башку… К тому же Эдвальду растоптал руку его собственный конь.

— Извини, — смущённо сказала Мирана. — Не думала, что дело в таких воспоминаниях.

— Да брось, всё в порядке, — отмахнулся Таринор. — Я не из тех, кому дурные воспоминания не дают покоя по ночам. Просто с тех пор лошадей не шибко люблю, разве что запряжённых в плуг или телегу. Да и потом, дороги они в личном пользовании. Сначала купи, потом снаряжай… На постоялых дворах за место у коновязи плату берут. И за сено тоже. Короче говоря, наёмнику-одиночке это не по карману. К слову, насчёт лошади: уже думала, как её назовёшь?

— В Пламенном замке была старая служанка, её звали Грета. Она росла бок о бок с дедушкой, вырастила отца с дядей Алистером и нас с братом. К Марису она относилась особенно хорошо, говорила, из него получится добрый лорд, а Пламенный замок истосковался по добрым лордам. Лошадка попалась смирная, покладистая. Хоть и в годах, но уверена, славно нам послужит. Назову её Гретой.

— Ладно, идём. Надеюсь, Тогмур не натворил дел в наше отсутствие.

Рыжий северянин отказался идти за лошадью. Он предпочёл остаться в таверне, заявив, что ему больше не представится возможности выпить местного ячменного пива, а он хочет как следует запомнить его вкус.

Открывая дверь, Таринор ожидал увидеть что угодно, кроме того, что предстало его взору. Тогмур Рьяный, сын тана Стейна Кривостопа, прославленный на весь Грарстенн своим буйным нравом, восседал на табуретке в окружении опрокинутых столов, сложив руки на груди и нахмурив густые рыжие брови. Ещё две такие же табуретки по разные стороны от него занимали двое парней. Один из них с распухшим красным ухом облизывал разбитую губу. Другой, с порванным воротом рубахи, потирал обширный багровый синяк на скуле.

— И что с того? — недовольно всплеснул руками Тогмур, обратившись к одному из них. — Вы же братья, чёрт вас дери!

— Ну, братья, — буркнул красноухий.

— А братьям должно жить в согласии! Вы ведь матушку оба любите?

— Угу, — прогудел другой.

— Вот и не огорчайте её! А теперь встали и обнялись. И никаких возражений, а то таких подзатыльников дам, у обоих макушки треснут!

Побитые парни поднялись с мест и неуверенно заключили друг друга в объятья. Таринор с любопытством следил за происходящим, изо всех сил сдерживая улыбку.

— Теперь говорите: «Прости меня, братец». Оба и громко, чтоб я слышал!

— Прости меня, братец, — почти