Антибол 2. Со щитом или на щите - Татьяна Зимина

— Пофиг на контракт, — я пожал плечами. — Кто мне запретит? — ангел молчал. — Конечно, этому могла бы воспрепятствовать Лилит, менеджер команды и по-совместительству — твоя девушка… Но вот незадача: у неё самой ОГРОМНЫЕ неприятности, а ты от неё открестился.

Подначивая, я зорко наблюдал за ангелом. А вдруг да и выдаст что-нибудь полезное.

— Я правда ничем не могу ей помочь, — буркнул ангел.

— Согласен. Помогать — это не твоё, — кивнул я. — Зато вредить… — махнув рукой, я сделал вид, что поднимаюсь со скамейки. — В общем, сейчас сюда прибудет стража, и дальше разговаривай с ними.

— За что?..

— За намеренное причинение вреда имуществу, — меня несло. Заранее я ничего не продумывал, просто накатил приступ импровизации. — Видишь ли, по закону, игроки являются собственностью клуба. А клуб принадлежит Безумному Максу. А Макс, как ты знаешь, дракон. А драконы чертовски не любят, чтобы их имуществу причиняли вред…

Терпеть не могу подобную казуистику.

Но и таких ребят, как Автандил, я тоже повидал: взывать к голосу разума или чувству вины — бесполезно.

Отопрётся, и будет уверен, что победил.

— Но я ни при чём! Я ничего не делал.

— А вот это пускай решают драконы. Я же, со своей стороны, могу сказать лишь одно: спаивать команду накануне ответственного матча, как по мне — это чистый саботаж. А если учесть, что играем мы с Ангелами Ада…

Автандил заплакал.

— Я не виноват, — слёзы были большие, крокодильи. — Это всё они-и-и…

— Интересно, сколько тебе дадут? — задумчиво проговорил я. — В Сан-Инферно ты наверняка отделался бы лёгким испугом. А здесь? Надеюсь, ты хочешь сесть на диету. У них тут есть охрененно эффективная. Башня Голода называется.

— Меня заставили-и-и-и…

А вот это уже похоже на начало признания.

— Говори.

— Это всё Скраблий, менеджер А-А, — скоренько утерев слёзки, Автандил перешел на деловой тон. — Он велел мне развалить Сынов. А сам подсуетился, чтобы во втором туре нам выпало играть именно с ними.

— Каким образом? — перебил я. — Турнирную сетку составляют перед Играми, и если б выиграли не мы, а скруллы…

— Думаю, он придумал всю махинацию уже после первого тура, — неожиданно рассудительно поделился Автандил. — Недавно мы столкнулись в коридоре, Скраблий меня узнал…

— И предложил немного заработать?

Ангел помотал головой.

— Ему это было не нужно, — поморщился Автандил. — Когда-то на Рае я совершил проступок… Я всё искупил! Честно. Служил в стройбате, затем — в мотопехотном, у Чёрта-на-Куличках, дембельнулся в звании капитана… И уехал в Сан-Инферно. В Раю не любят неудачников.

Не попадись, — вспомнил я. — Важно не то, что ты сделал. А то, что ты попался…

— Старый добрый шантаж, — кивнул я. — А ты не думал, что признавшись сразу, избавил бы и себя и меня от кучи геморроя?

Автандил посмотрел на меня с чистым, почти детским удивлением.

— Тренер, а вы здесь совсем ни при чём. Скраблий грозился сообщить обо мне бывшим подельникам.

— Подельникам?

— Скраблий всё про меня знает. Он был прокурором, вёл все дела. Потом уже как-то выбился в люди… А сейчас он пригрозил, что отыщет моих подельников и скажет, что это я сдал их Аннунакам.

Я вздохнул. Прикрыл глаза, помассировал переносицу…

— Знаешь, мне пофиг что ты там сделал, — устало сказал я. — Тем более, что ты искупил и всё такое. Но скажи, ради бога, одну вещь: какого хрена ты открещиваешься от Лилит?

Ангел горько усмехнулся.

— Неудачник — это клеймо на всю жизнь, — он бросил косой взгляд на меня, но спохватился. — Я просто не хотел, чтобы моё прошлое послужило для Лилит отягчающим обстоятельством.

Я вытаращился на него, охренев до глубины души.

— Ты хочешь сказать… Что пытался её защитить?

— А что, это запрещено? — отстранённо спросил Автандил. — Она — моя девушка. Разумеется, я хотел её защитить. Я ей полностью доверяю: если она украла жезл Князя, значит, он был ей нужнее, чем ему.

Я икнул.

— Откуда ты знаешь, что украли именно жезл?

Ангел фыркнул.

— То же мне… Секрет Люцифера. Да на Благоре только об этом и сплетничают. Имеющий уши да услышит.

— То есть, — поймал я себя на том, что массирую колено. Неосознанно. — Тут все уверены, что кражу совершила Лилит.

— Так говорит баронесса Фейрчайльд. И потом: Лилит посадили в Башню Голода, а туда кого попало не сажают. Ну, не то, чтобы Лилит — это кто попало, в смысле…

— Я понял, понял, — отдёрнув руку от колена, я схватился ею за лавку.

— Болит? — спросил ангел.

— Ты о чём?

— Колено, — он кивнул на мою ногу. — Могу помочь.

— Иди в жопу.

— Как скажете, тренер.

Он ещё и издевается…

— Слушай, а как же всё твоё поведение ДО встречи с этим… Скраблием? Не могу сказать, что и до этого ты был просто ангелом.

Непонимающий взгляд огромных голубых глаз…

— Я хочу сказать, ты и до того вёл себя, как последний засранец. Задирал ребят и вообще. Кто растоптал Руперта, ещё когда мы играли против вас?

И опять этот удивлённый взгляд.

Как он меня бесит, мама дорогая…

— Не понимаю, о чём вы, тренер. Я же подписал контракт! А там есть пункт: подчиняться приказам тренера на поле. А приказы, — он горько усмехнулся. — Меня учили выполнять слишком хорошо.

Я кивнул.

— Ну а ребята? Какого хрена ты всё время придираешься к Гортензию?

— Но он же — зелёное желе!

— Да, я заметил.

Ни в жисть не поверил бы: ангел — ксенофоб.

Я вспомнил себя — в первый день, когда я только знакомился с командой. Признаюсь честно: и на меня огромная куча зелёного желе произвела неизгладимое впечатление.

Но потом я увидел дракона… А ещё потом как-то до меня дошло: в мире, где мяч имеет собственную волю, а ещё глаза и зубы, разумное зелёное