Памяти солёная волна - Станислав Митрофанович Сахончик

Снаряды с воем неслись в воздухе, разрывы беспорядочно вставали на пути, гидродинамические удары, будто огромными кувалдами, били по корпусу. Один из разрывов пришёлся в полукабельтове прямо по курсу, и танкер въехал в столб воды, который вместе с осколками обрушился на бак. В гробовой тишине на мостике стало слышно, как осколки на излёте стучали по надстройке и палубе. Хорошо, что моряки из аварийных партий сидели в надстройках. Осколки пробили несколько пожарных шлангов, заблаговременно раскатанных по палубе.

Капитан только выматерился сквозь зубы, чего раньше никогда на мостике себе не позволял. Да и под такой обстрел попал тоже впервые.

Из машины позвонил встревоженный стармех:

– Владимирыч! Что там наверху?

– Дед! Держи обороты. У нас всё в порядке.

– Да последний разрыв как шарахнул, у меня сразу две лампочки лопнуло.

Первый помощник, стоявший рядом с капитаном, заметил:

– Из зоны поражения выходим. Два взрыва по корме. Сейчас будут по тральщику садить… Отвлекутся.

«Лиман», невредимый, вырвался из пределов досягаемости огня «Градов» с Шумы и теперь прямым курсом шёл к восточному проходу бухты Мус-Нефит. Навстречу с базы уже вышли эфиопский сторожевик и патрульный катер, быстрыми тенями промелькнувшие в рассветной мгле по левому борту. С базы ударили «Градами» по острову Шума, и яркие кометы снарядов понеслись в сторону эритрейских позиций.

Танкер, проскочив через узкий восточный проход, застопорил ход и стал на якорь на внешнем рейде. Это означало, что горючее и пресная вода на острове будут ещё на месяц.

Тральщик «Лазутчик» с катером на буксире медленно и упорно приближался к базе. Радиометристы доложили о нескольких целях по корме, но из-за плотной дымзавесы их не было видно, да и были они пока вне досягаемости орудий и пулемётов. Побаивались.

На горизонте уже замаячили плоские очертания острова Нокра.

– Ну всё, кажется, дошли, – с облегчением сказал командир бригады и перевёл бинокль на проход.

И тут же все услышали звуки пушечных залпов и пулемётной стрельбы вдали по корме.

– Это сторожевик дерётся – там калибры серьёзные, – сказал Черныш на мостике катера. – Сейчас всыплют «сепаратам».

– Как бы им самим не всыпали, – мрачно ответил помощник. – Такая пальба идёт…

Тральщик с катером уже подходили к бухте, когда на горизонте показался силуэт эфиопского сторожевого корабля. Он шёл полным ходом, отстреливаясь из кормового орудия и пулемётов от наседавших эритрейских катеров. Но сейчас он был уже в пределах досягаемости танковых орудий береговой обороны острова.

Вкопанные в землю по башни танки Т-55, завезённые на остров ещё в 80-е годы, сразу открыли заградительный огонь по эритрейским катерам, преследовавшим сторожевик. Залп следовал за залпом на максимальной скорострельности. Сплошная стена разрывов встала преградой на курсе катеров, и они быстро исчезли с экрана. Танкисты морской пехоты своё дело знали, да и постоянная корректировка шла от радиометристов с БДК-102. Рубежи заградительного огня уже были пристреляны заранее, реперы выставлены.

Отстрелявшиеся танкисты в одних шортах устало вылезли из раскалённых танков, выкинули из люков дымящиеся, ещё горячие гильзы. Очередная попытка прорыва была отбита. Вокруг каждого капонира громоздились уже горы стреляных гильз – огонь вели каждый день.

Тральщик ошвартовался к пирсу, командир бригады с флагманскими офицерами устало пошёл в штаб – предстоял доклад на эскадру. Матросы, подгоняемые зычными командами старпома и боцмана, вели приборку на палубе тральщика, комендоры банили стволы орудий. Флотский порядок незыблем: отстрелялся – приберись.

Катер Черныша, высадив на берег морских пехотинцев, пришвартовался вторым корпусом к высокому борту плавмастерской. Командиру БЧ-5 и его мотористам предстояла долгая работа с дизелями. Офицеры с плавмастерской уже были на борту: скорее всего, кораблю предстояла постановка в док, благо из него только что вышли два отремонтированных эфиопских торпедных катера, уже загружавшихся боезапасом с плавучего склада.

На катере тоже шла большая приборка и чистка оружия. Салминьш и Турсунбаев разложили на брезенте разобранный «Утёс», рядом пристроился Заруцкий со своим неразлучным РПК. Солнце уже жарило вовсю, и матросы были в одних синих выцветших форменных шортах.

– А что, Арвид, дали мы им сегодня!

– Ага! Если бы не тралец – уже бы уже рыб кормили. Мне «маркони» [22] сейчас шепнул, что нашего командира эритрейцы личным врагом вроде объявили. Ну и нас, конечно, за компанию…

Развеселившийся Заруцкий хлопнул Турсунбаева по загорелой тощей спине

– Ну чё, джигит, ты нынче у «сепаратов» главный враг. Это ведь ты бомбы-то за борт спихнул. Давай, гордись… А мы тут вроде как на подхвате были.

Поднявшийся было смех быстро утих: к соседнему пирсу, накренившись, приближался эфиопский сторожевик с приспущенным флагом. Союзникам крепко досталось – в районе носового кубрика виднелась пробоина от снаряда «безоткатки», вокруг которой борт был закопчен, на надстройках виднелись пробоины и следы от пулевых рикошетов. Турель зенитного автомата 2М-ЗМ пробита в нескольких местах и покрыта бурыми пятнами, закопченные стволы свесились вниз. Половина швартовной команды перевязана свежими бинтами, на корме под брезентом виднелось насколько тел. На пирсе уже стояли санитарная машина и грузовой «Урал», в которые быстро погрузили трупы и раненых. Ранеными сразу занялись врачи базы во главе с бородатым хирургом, майором Лимеевым.

Матросы и офицеры катера молча, нестройной шеренгой стояли у борта, отдавая последнюю почесть погибшим в бою морякам. Флаг катера был приспущен.

Моряки впервые так близко увидели отвратительное лицо войны и были подавлены. Каждый знал, что на месте убитых эфиопов мог быть и он, если бы эритрейские катера прорвались на близкую дистанцию. Но они верили в своё оружие!

– Коля, а что мы здесь делаем? – тихо спросил Арвид. – Эфиопы за себя дерутся, эритрейцы – за свободу, а мы-то за что?

Заруцкий только пожал плечами. Ответа не было.

Через несколько месяцев, пройдя в конвоях и боях свой срок, артиллерийский катер АК-213 убыл в Севастополь. На смену ему прибыл малый противолодочный корабль «Комсомолец Молдавии». Война за остров продолжалась.

В феврале 1991 года моряки, спустив государственный флаг СССР, покинули базу. А в августе не стало и Советского Союза…

Будни белой бригады

Этот раздел книги – о дальних походах, штормах, экзотических странах и разных случаях, приключавшихся с моряками вспомогательных судов Тихоокеанского флота во время плаваний. Ни ищите здесь описаний морских сражений и грандиозных исторических событий – это не адмиральские мемуары. Здесь вы найдёте весёлые и грустные рассказы о людях и кораблях Военно-морского флота восьмидесятых годов.

«Белой бригадой» тогда называли соединение судов – в основном танкеров – вспомогательного флота, которое несло боевую