Немцы после войны. Как Западной Германии удалось преодолеть нацизм - Николай Анатольевич Власов

1951 г. в ФРГ был проведен опрос: считают ли немцы, что деятельность оккупационных держав оказалась им во благо? Применительно к США положительный ответ дали 55 процентов опрошенных, отрицательный — всего 15 процентов. Для Великобритании эти цифры составили 13 и 44 процента соответственно. И почти единогласный «вотум недоверия» был вынесен французам: только 4 процента опрошенных одобрили их деятельность, в то время как 60 процентов дали отрицательный ответ. Разумеется, здесь сыграла роль не только экономика: как уже говорилось, американцы сумели заработать себе репутацию спасителей Западного Берлина. Однако без экономического роста отношение к ним вряд ли стало бы столь позитивным.

Параллельно с изменением экономической политики наметился резкий поворот в процессе денацификации. Рассмотрение анкет ускорилось, решения стали более мягкими, запреты отменялись. Помимо всего прочего, это позволило множеству квалифицированных работников продолжить свою карьеру.

Одновременно западные правительства взяли курс на превращение трех своих оккупационных зон в самостоятельное государство. В конце 1947 г. четыре державы антигитлеровской коалиции еще раз попытались договориться о будущем Германии в рамках Совета министров иностранных дел. Но предложение США о постепенном создании общегерманских исполнительных органов и парламентского представительства не прошло. Свое вето наложил не только Советский Союз, но и Франция. В феврале 1948 г. в Лондоне открылась конференция в другом формате — в ней участвовали шесть держав: США, Великобритания, Франция и страны Бенилюкса. СССР приглашен не был. Заседания затянулись на несколько месяцев: уломать французов оказалось непростой задачей. Однако послевоенная Франция была недостаточно сильна для проведения самостоятельной политики в германском вопросе и зависела от американской экономической помощи. В итоге стороны договорились о создании на базе трех западных оккупационных зон единого федеративного государства. Решения конференции были сформулированы в так называемых Франкфуртских документах, которые 1 июля 1948 г. представители западных держав передали главам правительств немецких земель. Немцам предлагалось в двухмесячный срок созвать конституционную ассамблею для выработки конституции нового государства; получившийся проект утверждался как оккупационными властями, так и самими немцами путем референдума. Одновременно с конституцией должен был вступить в силу документ, регулировавший дальнейшие отношения между победителями и побежденными.

Немцы сразу же внесли в этот план значительные коррективы. Политические партии в западных оккупационных зонах к тому моменту уже довольно прочно стояли на ногах. С самого начала вперед выдвинулись две основные силы. Первой была возрожденная Социал-демократическая партия (СДПГ). Вторым стал Христианско-демократический союз (ХДС), образовавшийся в результате объединения инициативных групп различных регионов Германии; только баварцы отказались примкнуть к нему, сохранив собственную партию — Христианско-социальный союз (ХСС). Изначально в ХДС присутствовали весьма различные течения: в его состав входили и консерваторы, и либералы, и деятели с довольно левыми взглядами, выступавшие за сотрудничество с социал-демократами и контролируемую экономику. Аленская программа 1947 г. стала компромиссом между этими фракциями. К 1948 г., однако, внутренняя борьба в обеих партиях в целом завершилась: бесспорным лидером социал-демократов стал Курт Шумахер, христианских демократов — Конрад Аденауэр.

На земельных выборах 1946–1947 гг. две партии шли почти ноздря в ноздрю. В Гессене, к примеру, социал-демократы получили 44 процента голосов, а христианские демократы — 37 процентов. В Северном Рейне — Вестфалии соотношение было противоположным: 38 процентов за ХДС и 32 процента за СДПГ. Христианские демократы уверенно побеждали в Гамбурге (43 процента голосов против 27 у социал-демократов), однако столь же однозначно уступали своим противникам в Нижней Саксонии (20 процентов против 43).

Остальные голоса делились между многочисленными мелкими партиями. Коммунисты, поначалу пользовавшиеся заметным влиянием, постепенно его теряли. Возрожденная католическая партия Центра не выдерживала конкуренции с христианскими демократами, к которым присоединилось подавляющее большинство бывших «центристов» (включая самого Конрада Аденауэра). В 1948 г. небольшие либеральные группировки объединились в Свободную демократическую партию; в недалеком будущем ей предстояло стать третьей политической силой в ФРГ. На правом фланге политического спектра находилась националистическая Германская партия (ГП), которой, однако, не удалось добиться на выборах серьезного успеха. Подавляющее большинство западных немцев голосовали за политиков, прямо осуждавших нацизм и заявлявших о необходимости строить демократию.

Значит ли это, что западные немцы стали убежденными демократами? Далее мы еще вернемся к этому вопросу. Пока же стоит отметить две вещи. Во-первых, как уже говорилось выше, голосование рассматривалось многими как некая обязаловка. Стиг Дагерман описывал разговор с одной немкой, отдавшей свой голос за СДПГ:

Когда начинаешь расспрашивать подробнее, почему именно социал-демократы, она, как и большинство избирателей, сделавших такой выбор, не может рационально объяснить свое решение. На самом деле фройляйн С., как и множество подобных ей немцев, голосует методом исключения: ХДС, христианско-демократический союз, исключается, потому что они не религиозны; коммунисты — не вариант, потому что они боятся русских; либеральная партия — слишком мала, чтобы обладать каким-то влиянием; консервативная — слишком непонятная, и остаются только социал-демократы, потому что больше голосовать не за кого, а голосовать надо[105].

Во-вторых, все политические партии понимали, что бывшие нацисты составляют весьма значительную часть электората, и соревновались за их голоса, озвучивая то, что было приятно слышать «маленькому человеку» с любыми взглядами: нужно перестать копаться в прошлом, позаботиться об обеспечении людей едой и работой и так далее. Хорошей иллюстрацией может послужить речь Конрада Аденауэра в Берне в марте 1949 г.: лидер ХДС, не моргнув глазом, заявил, что бедственное положение немцев объясняется в первую очередь ошибками победителей, которые зачем-то взялись неумело управлять Германией, что изгнание населения восточных территорий ничем не лучше национал-социалистических преступлений, что история обязательно осудит Потсдамские соглашения… Именно это и хотели слышать большинство немцев.

Но вернемся к процессу создания западногерманского государства. Немецкие политики смогли настоять на том, чтобы вместо конституционной ассамблеи был образован Парламентский совет из представителей уже существующих ландтагов, а само будущее государство официально рассматривалось бы как временная конструкция в ожидании окончательного объединения Германии (соответственно и конституция получала более скромное название — Основной закон). Парламентский совет приступил к работе 1 сентября 1948 г. Проект Основного закона, действующего с существенными изменениями по сегодняшний день, был подготовлен довольно быстро; лишь по отдельным пунктам между разными политическими партиями, а также немцами и оккупационными державами развернулись ожесточенные споры. Отличительными чертами устройства новой республики стали федерализм (земли обладали значительной автономией и могли прямо влиять на федеральную политику через свое представительство — бундесрат) и ключевое положение парламента (бундестага), выбиравшего главу правительства (федерального канцлера); федеральный президент, напротив, оставался символической фигурой. Систему в целом спроектировали так, чтобы не допустить концентрации власти в одних руках и одновременно затруднить резкое усиление какой-либо маргинальной политической силы. Весной 1949 г. Основной закон был одобрен оккупационными державами. Немцы сумели настоять также на том, чтобы