Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века - Максим Николаевич Жегалин

Сдерживая революционный инстинкт, он говорит о том, что чествование светлой памяти покойного заключается в неукоснительном следовании его заветам.

– Я вам очень благодарен за то, что вы так хорошо отнеслись к Серову, – говорит Маяковскому один из преподавателей.

– Подождите, Петр Иванович, вас мы еще не так похороним, – отвечает Маяковский и уходит прочь.

30 ноября Блоку приходит письмо от Клюева. Крестьянский поэт резко обвиняет Блока в преклонении перед Западом, воплощающим безбожие, и призывает пойти в народ, где живет истинное христианство, где живет сам Христос! Блок крайне взволнован письмом: в последнее время он действительно ничего не пишет, снова много пьет и путается с сомнительными дамами. Может, правда в народ? Отдать деньги, покаяться, раздарить смокинги, книги?

«Не могу, не хочу», – пишет Блок в дневнике, но все-таки продолжает думать над письмом Клюева.

Декабрь

В Париже судят Бальмонта. За что? Дело в том, что однажды, проходя с русскими друзьями мимо полицейских, Бальмонт громко сказал знакомой: «ЗАКРОЙТЕ ВАШ САК!» («Sac» по-французски означает «сумка»). Из всей этой фразы полицейские услышали только слово «ВАШ», что по-французски означает «корова» и считается страшным оскорблением полицейских. Городовой тут же арестовывает поэта, ему грозит полгода тюрьмы. Максимилиан Волошин бегает по Парижу: ищет свидетелей, говорит с адвокатами, дело обходится ерундой – 50 франков штрафа, фуф.

Тем временем по Москве бегает Михаил Кузмин, приехавший сюда вместе со своим новым возлюбленным Сергеем Миллером. Денег ноль – Кузмин пытается их достать. Сергей очевидно не любит Кузмина и всячески норовит удрать, где-нибудь нализаться, упасть к кому-нибудь в объятья. В отчаянии Кузмин возвращается в Петербург, где случайно встречает Всеволода Князева. В своей новой военной форме Князев кажется еще красивее, чем прежде. У Кузмина замирает сердце. Оставшийся в Москве Миллер шлет жалобные телеграммы и просит вернуться. Что делать?

Тем временем поэт Алексей Толстой и режиссер-энтузиаст Пронин который час бегают по Петербургу. Зачем? Они ищут помещение: дело в том, что Пронину пришла в голову идея создать что-то наподобие клуба, где могла бы собираться богема. «Башня» завяла, все скучно, веселиться больше негде. Толстой и Пронин обходят место за местом, смотрят чердаки, мезонины, полуподвалы – ничего не нравится. Холодно, темно, ветер дует в лицо.

– Мы как бродячие собаки, – между делом говорит Толстой.

– Бродячие собаки? – переспрашивает Пронин и задумывается.

23 декабря Блок читает письмо Клюева у Мережковских. Гиппиус и Мережковский не понимают пафоса крестьянского поэта – во всем его облике они чувствуют какое-то притворство, слова его кажутся какой-то ересью. Слушая их, Блок тоже начинает сомневаться и в себе, и в Клюеве, и в Мережковских.

Близится сочельник, все в снегу. Цветаева узнает, что Брюсов проводит поэтический конкурс: нужно написать стихотворение, вдохновившись двумя строчками из Пушкина. До окончания приема заявок остается несколько часов.

           А Эдмонда не покинет

           Дженни даже в небесах.

«Кто такая Эдмонда? – думает Цветаева. – Или это мужчина?»

Быстро выясняется, что это все-таки мужчина по имени Эдмонд. Марина садится за стол и пытается что-то написать. Ничего не пишется, но получить приз очень хочется. Еще больше хочется насолить Брюсову, который год назад пожелал Цветаевой искать более свежих мыслей и острых чувств. В итоге Марина берет свое старое более-менее подходящее стихотворение, строчки Пушкина ставит в эпиграф и отправляет заявку за несколько минут до окончания конкурса. Остается дождаться результатов!

Сочельник. Наряжаются елки, зажигаются огни. Мережковский, Гиппиус и Философов едут во Францию, где в последнее время проводят почти все время. Философов не хочет ехать со своими партнерами: в отношениях представителей церкви Третьего Завета намечается кризис. Андрей Белый сидит над романом – написано уже более двенадцати печатных листов. Белый очень надеется на то, что журнал заплатит ему сразу после сдачи рукописи. Он тонет в долгах и в счет гонорара занял 500 рублей у Блока. Рождественский мороз. Блок тяготится праздниками, но тем не менее идет покупать Менделеевой подарок – мало того что Рождество, 29 декабря у Любы день рождения, ей исполняется 30 лет. Впрочем, Блоку кажется, что его жене два года. Он дарит ей книжку Гюго и деньги на украшения.

Место для богемного клуба нашлось! Клуб будет находиться в подвале углового дома рядом с Михайловским театром, вход со двора – чтобы полиции в случае чего было тяжелее ворваться. Нашлось и название! «Бродячая собака» – так будет называться клуб. Вполне выразительно!

Две комнаты, буфет, огромный камин, сводчатые потолки, эстрада. Одну комнату расписывает художник Судейкин: какие-то невероятные цветы и птицы. Другую комнату расписывает кубист Кульбин: что-то абстрактное, немыслимо яркое. Художник Сапунов вешает люстру и устанавливает деревянную арку с лампочками. Художник Добужинский рисует герб и изображает на нем дворнягу Мушку, которая будет жить тут же. Толстой и Пронин придумывают правила:

1. Никаких фармацевтов («фармацевтами» называют всех, кто не относится к богеме: врачей, учителей, присяжных поверенных).

2. Никаких поэтов и художников второго ряда.

У «Собаки» своя точка зрения на жизнь, на мир, на искусство. Принимайте или идите прочь.

Впрочем, немного подумав, «фармацевтов» решают все-таки пускать. Только с условием: вход для них платный плюс они оплачивают выпивку и закуски для всех.

31 декабря, за полчаса до наступления 1912 года, «Бродячая собака» открывает двери. Ремонт еще не закончен, пахнет краской и опилками. Ахматова, Гумилев, Судейкин и Судейкина, Сапунов, Толстой с женой, Мандельштам, Добужинский, Георгий Иванов и еще десятки человек спускаются в полуподвальное помещение – начинается что-то новое. Самый красивый на свете мужчина, Всеволод Князев, читает со сцены только что сочиненные им стихи:

           Во втором дворе подвал,

           В нем – приют собачий.

           Каждый, кто сюда попал, —

           Просто пес бродячий.

           Но в том гордость, но в том честь,

           Чтобы в тот подвал залезть!

           Гав!

Даниилу Ювачеву шесть лет. Младшая сестра называет Даниила папой, отчего мальчик приходит в восторг. Настоящий папа находится в отъезде. Даниил пишет ему письмо и надеется, что отец привезет ему в подарок ни много ни мало автомобиль.

1912

Январь

К началу 1912 года Петербург – одна из самых дорогих и самых модных столиц Европы. Наступивший год петербуржцы встретили с большим размахом. Наиболее популярными напитками на праздничных столах оказались шампанское и коньяк французских марок. Фрукты, особенно яблоки, а также швейцарский шоколад были буквально сметены с прилавков магазинов. В связи с аномальными морозами петербурженки поспешили облачиться в меха: особое предпочтение отдавалось соболю, каракулю, горностаю и шиншилле.

Анна Ахматова носит котиковую шубу. Проведя новогоднюю ночь в «Бродячей собаке», 1 января она просыпается в компании собаки домашней: Гумилев подарил ей бульдога. Проведший новогоднюю ночь там же Мандельштам собирается в Царское Село: