Бог и сатана. Борьба продолжается - Франсуа Брюн

Порой появлялись слова молитв на различных языках — мертвых и живых: латинском и еврейском, итальянском и немецком, древнеанглийском и современном английском, французском и греческом. Это были цитаты из Ветхого и Нового Завета, гимны, религиозные лозунги, псалмы, изречения, краткие или пространные молитвы.

Вот несколько примеров: «Deus noster in terra visus est» («Бог наш был зрим на земле»). Над этими словами изображен Христос с нимбом над головой и в окружении двенадцати апостолов, под ними — терновый венец с облаткой, в середине которой надпись IHS (Иисус, Спаситель человечества). Надпись «Jesus XP Passio» начертана на дароносице, от которой изображен Скорбный путь на Голгофу, усеянный каплями крови. Сбоку надпись: «Hoc est corpus meum» («Сие есть тело мое»).

На другом платке — надпись по-французски: «О, святая Бернадетта, простой и чистый ребенок, не раз созерцавший красоту Непорочной Девы и воспринявший ее тайны…» — далее текст обрывается (181). И действительно, часто молитва остается незавершенной: недостает нескольких слов, а порой и целой фразы, но то, чего нет на одном платке, появляется на другом, и это немного напоминает послания, полученные путем «автоматического письма» (182).

Почти всегда капли кровли проступали на лбу, щеках, подбородке и левой стороне груди. Из глаз тоже стекали две большие кровавые слезы. Кроме того, капли крови появлялись на ладонях, ногах, коленях и плечах. Этот кровавый пот проступал в любое время, как летом, так и зимой, но очень редко во сне и никогда во время ее видений. Он мог появиться во время причащения или молитвы.

Вот еще несколько примеров. Однажды, когда Натуцца, только что причастившись, стояла на коленях, аббат Клементе увидел, как на одном ее глазу появилась большая кровавая слеза, которая медленно скатилась по щеке. Натуцца вытерла ее платком, на котором тут же появился крест довольно четкой формы.

В другой раз девочки прибежали за священником и повели ее к Натуцце, которая стояла на коленях перед Святыми Дарами. Вместе со всеми собравшимися он увидел, как на ее правой ладони проступившая кровь сформировала очень четкое изображение облатки, в середине которой была надпись IHS.

Впрочем, иногда капли крови, которые видели все собравшиеся, не оставляли никакого следа на платке, когда их вытирали. Случалось, что на этом же месте появлялись другие капли, и Натуцца энергично их вытирала, слегка раздосадованная тем, что в первый раз платки протянутые ей платки остались чистыми, но и на этот раз они оставались такими же.

Так однажды в марте 1948 года два монаха-капуцина из ордена меньших братьев отправились в Паравати в надежде привезти оттуда платки с драгоценными рисунками, начертанными кровью Натуццы. После причастия, когда, как обычно, появилась кровь, Натуцца взяла платок, вытерла им ее и протянула монаху. Однако платок остался белым, а кровь на лбу Натуцца начала сворачиваться. Тогда другой монах протянул ей свой платок, но и на этот раз ничего не получилось. Будучи не в силах скрыть своего удивления, монахи переглянулись и уже хотели спросить, что это значит, как тут появился молодой человек, который, смеясь, сказал ей: «Пусть на моем платке что-нибудь появится. Я вижу еще несколько капель». Натуцца взяла его платок и вытерла кровь. На платке появился крест, а под ним изображение долгой дороги. В правой стороне появилась надпись: «Иисусе, очисти наши сердца и освяти наши стремления» (183).

Скептики говорят, что эти рисунки и надписи — следствие истерии. Слово, конечно, очень удобное: стоит его назвать, и кажется, что все объяснил, хотя на самом деле ничего не понял. Не понял хотя бы потому, что, в конце концов, само понятие истерии — одно из самых расплывчатых (184). Каждый специалист вкладывает в него свой смысл, причем смысл этот настолько специфичен, что сегодня вообще к этому термину относятся сдержанно. Кроме того, даже если это истерия, то какая сила это совершает и кто ею руководит? Именно эти соображения и заставили известных врачей (например, профессора Никола Пенде, а также Гозио из Римского университета) говорить о «спирито-медиумическом» происхождении этих гемографических рисунков и надписей (185).

Ясно одно: сама Натуцца не придавала большого значения этому явлению. Она всегда оставалась «совершенно бездеятельной». Не забудем и того, что она не умела читать и писать и, следовательно, не могла читать и понимать тех слов, которыми сопровождались рисунки. Наконец, надо учесть и тот факт, что появлявшиеся слова всегда были логически связными, свидетельствуя о вполне ясном смысле, в них заложенном, — даже тогда, когда платки, на какой-то миг прикладывавшиеся к ее телу, нередко были изрядно помятыми, в многочисленных складках. Получается, что кровь как-то перетекала из одной складки в другую, а порой, как мы уже отмечали, продолжала течь по платку, находившемуся в нескольких километрах от Натуццы (186).

Ясно, что в основе этого феномена лежит некая сила, причем сила разумная, которая преследует вполне определенную цель и не зависит от воли Натуццы. Любой непредвзято настроенный человек, будь то ученый или нет, согласится со мной, и это самое малое, что здесь можно сказать. Любые медицинские гипотезы, ограничивающиеся простой констатацией появления крови на коже, при всей их занимательности как раз не затрагивают самое существенное (187). Появление рисунков и посланий, написанных кровью Натуццы, похоже на так называемое «прямое письмо», о котором говорят в парапсихологии. Это точку зрения в 1948 году отстаивал профессор Джованни Скепис, специалист в области статистики, работавший в Римском университете, а также исполнявший должность секретаря в Итальянском метафизическом обществе. В своей статье, опубликованной в «Giornale d’Italia», он писал о том, как можно удостоверить этот феномен, и с его точки зрения главное заключалось в выболе талантливого медиума. Надо взять хорошую грифельную доску, кусок мела — закрыть все это в коробку и опечатать ее. Через какое-то время можно расслышать, как в коробке мел скрипит по доске (188). Я сам не присутствовал при таком опыте, но смотрел видеозапись, предоставленную немецким профессором Вернером Шибелером, которого очень хорошо знаю. На записи видно, как карандаш, расположенный под прозрачным колпаком, повисает в воздухе и начинает писать в раскрытой тетради. Доктор Шибелер гарантировал мне подлинность всего происходящего и соответствующей документации.

Второй важный аспект заключается в том, что эта сила ставит перед собой вполне религиозную цель, а точнее говоря — христианскую. Здесь, как мне кажется, можно говорить о нескольких истолкованиях, логически вполне последовательных.

Можно считать, что появляющиеся надписи являются своеобразной проекцией подсознательного Натуццы, которое пропитано религиозными текстами, каковых