И море, и Гомер – всё движется любовью… - Евгений Михайлович Голубовский

вечере Каменский получил, когда читал стихи об авиаторах, тут вступил с ним в спор генерал, обвинивший поэта в том, что тот не знает настоящих авиаторов, а потом вынужденный подняться на сцену, вслух читать удостоверение лётчика и прилюдно извиняться…

В том же 1914 году началась Первая мировая война. Каменский был пацифистом. Он отказывался воевать тогда, как и потом в Гражданскую. Писал стихи, пьесы, романы. Футуризм в России с 1917 года шёл на спад. А Каменский уехал в Тифлис, где только возникла футуристическая группа «41 градус». И там в Тифлисе, сегодня мы пишем в Тбилиси, у Василия Каменского вышла одна из последних футуристических книг, в 1920 году, поэма «Цувамма»

Рад, что в серии репринтных вкладышей в альманахе «Дом князя Гагарина» могу познакомить читателей с этой поэмой Каменского, ни одного экземпляра которой нет в одесских библиотеках.

Что же такое – Цувамма? Это фантазия Каменского – остров справедливости, остров, коим руководят поэты. Некий рай на земле. Заумь, которая непонятна нам, естественно, понятна жителям острова, живущим в неге и счастье.

В 1921 году Василий Каменский предложил переделанный текст для театра. Смельчаков не нашлось. Он написал ещё одну поэму «Корабль из Цуваммы», но она увидела свет в издательстве «Гилея» лишь в 2016 году книжкой в 500 нумерованных экземпляров. У меня экземпляр 306. А поэма «Цувамма» в Тифлисе вышла в 1920 году тиражом в 100 экземпляров. На газетной бумаге. Не нумеровано. Один экземпляр сегодня в Одессе в моем собрании.

В конце двадцатых годов Василий Каменский уезжает из Москвы. Живет в Перми. Пишет мемуары. И они выйдут лишь в шестидесятые годы. И самим фактом своего существования раздражает местное литературное начальство.

И направляют прошение Ежову – уберите, куда подальше. Нарком просьбу литтрудящихся отправляет Сталину, сделав приписку: «Каменского В. В. считаю необходимым арестовать. Жду вашей санкции».

Сталин санкцию дал.

Но вмешался божий промысел. Травмы, полученные 25 лет тому, привели к тромбофлебиту. И Василию Васильевичу ампутировали обе ноги. Так что и не арестовали.

Когда в оттепель приехал в Советский Союз Давид Бурлюк, одна из первых его просьб – хочу повидаться с другом молодости, с Васей Каменским. Не дали. Жил в нищете. Строить потёмкинские деревни бы не позволил. И сообщили Давиду Давидовичу, что Василий Васильевич его принять не может.

Так не состоялось пиршество поэтов на Цувамме.

Цувамма – остров поэтов, где творцы собираются, чтоб обсудить мировые проблемы, остался его мечтой. Но она помогла Каменскому сохранить человеческое достоинство.

Умер Василий Васильевич Каменский 11 ноября 1961 года.

После его смерти его сочинения издаются, правда, небольшими тиражами, да и стоят дорого. Пришла очередь для репринтного переиздания поэмы «Цувамма». Это и будет сделано в очередном выпуске сборника Одесского литмузея «Дом князя Гагарина».

Читайте стихи. Авангардные – Хлебникова, Каменского, Крученых. Классические – Ахматовой, Блока, Гумилёва, Мандельштама, Цветаевой, Пастернака…

Чуть легче жить.

Мой Гоголь

«Все мы вышли из гоголевской шинели» – сколько помню себя в школе, нам объясняли, что это Достоевский написал о Гоголе.

Нужно было вырасти, чтоб узнать, что никакой это не Достоевский, а француз Эжен Мельхиор де Вогюэ, но от этого мысль не стала менее значима.

Сегодня в моем фб-дневнике не рецензия, не биография, не находка каких-то новых фактов, текстов. Нет, размышления по поводу…

1 апреля 2019 года 210 лет со дня рождения Николая Васильевича Гоголя, одного из любимых моих прозаиков.

Кстати, у Гоголя были и стихи. Ну, очень слабые. Свою первую книжку – поэму он выпустил, затем бегал по магазинам, скупал и уничтожал. Урок молодым поэтам. Плохую услугу оказывают издатели, публикуя стихи Гоголя в собрании сочинений.

Но больше всего люблю у Гоголя не хрестоматийные – «Ревизор», «Мёртвые души», «Тарас Бульба», «Вечера на хуторе близ Диканьки», а его пять «Петербургских повестей», куда вошла и «Шинель», и «Нос», и «Записки сумасшедшего»

Мне кажется, что это проза не XIX века, а XX-го. Про XXI век молчу – ещё не осознал.

Василий Аксёнов как-то написал:

«Говоря, откуда мы все вышли, я вспоминаю, как Андрей Вознесенский однажды сказал, что мы вышли не из шинели, а из гоголевского «Носа»: ты, Вася, вышел из левой ноздри, а я – из правой».

О том, кто из какой ноздри – не знаю. Но, что Кафка с восторгом читал «Нос» Гоголя знаю, что Дмитрий Шостакович гордился тем, что написал оперу «Нос», знаю, что Джанни Родари переложил «Нос» в сказку в стихах, Резо Габриадзе изваял памятник «Носу»…

А сколько стихов – «Нос майора Ковалева, куцей жизни атрибут…» писала когда-то в Одессе Белла Верникова.

Меня не удивляет, когда Гоголь принёс повесть «Нос» в «Московский наблюдатель», её отвергли с негодованием, назвав – пошлой.

И, естественно, для меня, что Пушкин обрадовался и тут же поставил повесть в свой журнал «Современник», заметив, что в ней» много неожиданного, весёлого и оригинального»

Сколько трактовок у этой повести.

И социологические, и психологические, и, конечно, фрейдистские. Николай Дежнев, к примеру, написал «Читая Гоголя», где наконец-то объяснил нам, что это не нос покинул на время майора, а детородный член.

Правда, не знаю, без чего стыднее было появляться в приличном обществе.

Мне интересней признание самого Николая Васильевича из его «Авторской исповеди»:

«Обо мне много толковали, разбирая кое-какие мои стороны, но главного существа моего не определили.

Его понимал один только Пушкин.

Он мне говорил всегда, что ещё ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем.

Вот мое главное свойство»

Думаю, что никто так, как Гоголь, не исследовал пошлость пошлого человека.

Ведь и «Шинель» – это история искушения, одержимости страстью, погубившая Акакия Акакиевича Башмачкина.

И дело тут не в «маленьких людях», а во всеобщей пошлости, правящей бал.

Чем заканчиваются «Записки сумасшедшего»? Помните последнюю фразу:

«А знаете ли вы, что у алжирского бея под носом шишка?»

И вновь – нос… Но не у мелкого чиновника, а у бея…

А заботы все те же – казаться, а не быть.

Действие в «Носе» начинается 25 марта, завершается 7 апреля, когда, нагулявшись, нос вернулся. Действие в «Записках сумасшедшего» происходит в мартобре.

И вот уже почти два столетия вошёл он в наш календарь – мы живем в мартобре – то в стихах Макса Волошина, то в стихах Иосифа Бродского.

Творчество